"Увидел раненого. У него не было полголовы и он одним глазом смотрел на меня"

5

Нашу первую - батальонно-тактическую группу 30-й механизированной бригады, имели бросить на ротацию в Донецкий аэропорт. Но поступила команда отправляться в Дебальцево. Туда взимались российские войска. И нас перебросили в поселок Мироновское (поселок Бахмутского района Донецкой области - Gazeta.ua), - рассказывает Сергей. На войне был заместителем командира взвода с позывным "Сокол".

По дороге туда, наша машина отстала от колонны. Поэтому пришлось ехать медленно и искать ее. Во время одной остановки, решили поесть. Выставили охрану. Одни стояли у дороги, другие находились на БМП. В тот момент из села выехал российский танк Т-72. Мы потеряли дар речи, никуда не двигались и просто молча наблюдали. Танк проехал около окраине села и не обнаружил нас.

Когда проезжали через Бахмут к нам выходили дети с сине-желтыми флажками. Это было очень приятно. Под вечер заехали в поселок Луганское, там стояла, если не ошибаюсь 54-бригадой. Они предложили заночевать в них. Пережив ночной минометный обстрел, мы утром заехали в Мироновское.

Каждое утро, в четыре часа, мы выезжали в составе 3-х БМП и одного танка. Наш путь пролегал в направлении Дебальцево. Со стороны позиции "Балу" осуществляли свои рейды по выявлению российских колонн и их уничтожению, подавлены вражеского огня. Моментами, мы попадали в засаду. Поэтому не достигнув цели, возвращались на базу, чтобы спасти технику и людей.

Нас постоянно накрывали из артиллерии и минометов. Особенно донимали оккупанты из миномета 82 калибра. Они поставили его на машину "москвич - пикап". Поэтому имели возможность мобильно передвигаться. Долгое время, мы не могли их засечь и уничтожить ..

Но пошлин недолго находились в Мироновском. Сначала нас бросили на усиление в 128-й горно-штурмовой бригады на позицию "Валера" на высоте 307.5. Однако поступила команда выходить в направлении Углегорская, там тогда шли ожесточенные бои.

Повсюду шли ожесточенные бои. Понимание общей ситуации не было. Мы просто выполняли приказы.

Место нашей базы находилось в 4 километрах от города. Оттуда наше подразделение осуществлял наступление на Углегорск. Во время первого захода подразделение попал в засаду и Сергей Крикун вел с ними переговоры. Благодаря Сергею все остались живы, а врага перебили нормально.

Второе наступление состоялся совместно с батальоном "Донбасс". Но он был неудачен. Наша колонна нарвалась на русский засаду, которая состояла из их тяжелой техники. Они подвели два наших БМП и танк.

Нам никто ничего не сообщал. Поэтому, мы шли на город, действительно не зная об опасности, которая подстерегает в полосе. И в критический момент, большинство личного состава и машин, спасли личные действия Сергея Крикуна.

Он крикнул, чтобы все спрыгнули с машины и отвел БМП подальше от колонны. И начал вести огонь по русским. В тот момент, машина Сергея получила попадания из московского танка. Все отходили и считали в этот момент, что Сергей погиб. Только на следующий день, нам сказали, что Крикун - живой.

В это было трудно поверить, но Сергея выбросило взрывной волной из БМП. Оторвало ногу, осколками посекло лицо. Он пробовал подниматься и даже - стрелять из автомата. Через разгар боя совсем не чувствовал боли. Был момент, когда Сергей потерял сознание. Очнулся через несколько минут. Он прикрылся телами наших погибших бойцов. Лежал много времени, терял сознание, приходил к себе.

Очнувшись в очередной раз услышал, что едет автомобиль. Начал кричать - это были наши ребята, которые подобрали его. В госпитале, куда привезли Сергея, врачи осмотрели бойца. Обнаружили в глазу осколок, начали думать, как железку вытянуть. Сергей взял руками и вынул его, но глаз потерял.

На ногу позже положили протез и он остался служить в 30-й бригаде. На передовую не ехал, однако выполняет свои обязанности в Харьковском военкомате.

В те дни происходило много непонятного. Мы находились в 4 километрах от Углегорская. Однажды нам удалось засечь русский колонну, которая двигалась в направлении Дебальцево. Ребята насчитали более 200 единиц техники. Колонна шла по дороге в течение двух с половиной часов. Мы передавали в штаб, но нам сказали, чтобы мы наблюдали и ничего весомого не делали. После этого случая, нас снова перебросили под Мироновское.

Да. Кроме их техники, которую нам удавалось уничтожить, мои собратья брали в плен таких "местных шахтеров".

В начале мне было интересно: обстрелы, задачи и так далее. Только с первыми ранениями в собратьев, ты понимаешь, что это не кино, а реальность. Первые убиты приводят в себя и заставляют задуматься. Как быть дальше? Приходит понимание, что войны не бывает без потерь. Но больше всего боялся, что меня отправят везти тела убитых собратьев к родителям. Не хотелось смотреть им в глаза и читать в них: "Почему погибла наш ребенок, а не ты?

5 февраля нам дали команду, чтобы мой взвод выехал на высоту в подсолнухах, в направлении поселка Редкодуб. Нужно было извлечь остатки бойцов 128-й бригады и батальона "Киевская Русь" из поселка. В то время, как наша 2 рота, имела зайти в населенный пункт.

Выехали на высоту, мы начали обстрел российских оккупантов. Танк совершил 6 выстрелов и поймал клин. Еще одна БМП перестала работать. Работали только две "бэхи". Я кричу командира танка с позывным "Ученик": "Стреляй". Он отвечает, что пушка заклинила, а пулемет вообще не работает.

Но нам удалось каким-то образом подавить огонь противника и 2 рота начала заходить в Редкодуб. Там она попала в засаду и нас бросили им на помощь.

Тогда у меня было ощущение, что это мой последний выход. В голове проплывали мысли: "Если я не поеду. Что подумают ребята, когда вернутся с задания?"

Мы двинулись в направлении села и в 200 метрах от него, нас активно обстреляли. Я видел русских, бегали между домами. Это были профессиональные солдаты. Их навыки ведения боя были отработаны до автоматизма. Донимали уже наших воинов. Я общаюсь с бойцами "Киевской Руси" сейчас, ребята рассказывают, не надеялись на помощь. Они считали, что это пришла их гибель. Только наше вмешательство спасло их.

Хотя в тот момент, мы не знали, выживет сами. Появились первые раненые на втором БМП, которое шло за нами. Одному из ребят пуля калибром 7.62 зашла в плечо и вышла с другой стороны, через грудь у сердца. Слава Богу он выжил. Других ребят ранило осколками.

Хочешь услышать или я убивал их? (Смеется.) Я выполнял боевую задачу и для меня превыше всего было - сохранить бойцов. Тем более, с врагом, который оккупировал твою страну и стреляет в твоих земляков, так нужно поступать. Никаких переговоров.

Во время активного боя не имеет эмоций. Ты стреляешь по врагу, он падает, ты продолжаешь атаку ..

Я ехал на первой машине. Поскольку есть левшой, поэтому стрелял с левой сидя на башне. В один из моментов, я почувствовал, что мою руку что-то больно сжало. Я пытаюсь ее подносить, а она висит, качается. Вторая БМП остановилась, поскольку там было три раненых и ребята решили их перевязать.

Я со своими бойцами подъехал вплотную к селу. Мы остановились у первого дома. В тот момент раздался сильный взрыв и по мне прошлись осколки. Часть из них остановил бронежилет и шлем. Было такое впечатление, что вся моя середина вылетела. Те же ребята из "Киевской Руси", когда встречаемся, говорят, что мы прорвали кольцо, в котором они находились. Хотя в тот момент, я думал, как бы спрятаться от обстрела.

Дойдя до первого дома, мы соскочили с бронемашины. Сильно болела голова и рука. В то время у меня остановился наш гранатометчик "Бомба". Он начал кричать, чтобы я бежал 40 метров до БМП, где оказывали медицинскую помощь. Они будут держать оборону. Начал стрелять из гранатомета. Заряды один за другим летели в сторону русских.

После каждого такого выстрела, в моей голове разрывались тысячи осколков. Я кричу ему: "Иди отсюда". А он не понимая, что у меня тяжелая контузия стреляет и кричит: "Командир, я тебя прикрываю".

Я обратился к командиру взвода и говорю: "Олег, я не побегу туда, меня расстреляют, как зайца". Он меня типа подбодрил: "Ты не будешь живой, если не пробежишь, посмотри на свои ноги. Пробуй". Я опустил голову и увидел, что поверх брюк потоками идет кровь, а внизу живота страшно жжет.

Попросив, чтобы он перезарядил мне автомат. Я повернул голову в сторону террористов, направил туда оружие и нажал на спусковой крючок. Все шары полетели в сторону оккупантов, я подошел к машине и упал.

Там уколол себе бутарфанол, налбуфин. Нас загрузили в десантный отсек БМП. Ребята, которые воевали на окраине села потом рассказывали - как только мы уехали, они увидели, как от московитов в машину полетела РПГ. Заряд попал в дополнительные баки, которые висят на БМП и рассыпался. Нам повезло, что граната была бракованная, иначе нам бы не жить всем. Когда бежал, в голове промелькнула мысль: "Что будет с отцом и мамой, когда они узнают о моей гибели? В них больные сердца". Затем еще одна: "Если меня убьют, ребята заберут тело, не оставят захватчикам?"

В Дебальцево на позиции "Крест" нам оказывали медицинскую помощь. Открыв глаза, я увидел над собой Валерия, который получил пулю навылет. Им шатало, из-под бронежилета текла кровь, но он смотрел на меня открытыми удивленными глазами.

Меня раздели и начали пичкать в разорванную часть живота различные тампоны, чтобы остановить кровь. Перевязали другие раны и отправили в Бахмут. Затем в Краматорск, а дальше на вертолете в Днепр. Когда летели, я пришел в себя и увидел рядом раненого. У него не было половину головы. Он одним глазом смотрел на меня и все. Это зрелище полностью меня добивало.

В Днепре сделали четыре или пять операций. Рядом со мной лежал мужчина лет 60. У него не было одной ноги, другая раздроблена. К нему пришли родственники, он начал кричать. "Убирайтесь, я вам не нужен". Они плачут, просят его, что все будет нормально. А человек себе плачет и кричит: "Убирайтесь". Это страшно переживать такие мытье.

Последнюю операцию мне делали летом 2018-го в Тернополе.

Я видел бойцов, которые пришли с фронта и многие из них "сидят на стакане". Я их не осуждаю, но не поддерживаю тоже. Во-первых, не знаю воевали они или просто "аватары", которые пили там и продолжают в мирной Украине. Во-вторых большинство из них ведут себя так, словно им виновата вся Украина. Хотя ребята путают многие вещи. Они шли защищать свою мать и этот выбор был осознанный.

Трудно, понимаю, но никто не поможет тебе, если сам не поможешь.

После войны, я также много употреблял алкоголя. Но понял, что так жить нельзя. Был момент, что после очередного запоя, я проснулся и понял: "Еще день такого безумия и я умру!"

После этого, начал загружать себя работой, общаться с разными людьми. Поступил на учебу. У меня открылись новые знакомства. Поверьте так интереснее когда ты чем-то занимаешься а не пьешь.

Бойцам нужно перестать себя жалеть и меряться коронами. Кто воевал больше, кто меньше? Мы делали одно дело и кстати, Она не закончена. Враг еще в Украине, поэтому отдыхать потом.

Я не рассказывал долго им, что нахожусь на войне. Когда звонил, говорил, что у нас обучение целый день. Поэтому сам им звонить. Во время одного телефонного разговора, отец услышал взрывы и сказал: "Не рассказывай, что учишься. Я видел по телевизору, где ты находишься". Я попросил его, чтобы маме ничего не говорил.

После ранения долго не решался им сообщить. Поэтому сначала набрал шурина - мужа сестры. Он начал спрашивать, где я нахожусь, почему долго не давался слышать? Я рассказываю, что во время учений, скакал с БМП, сломал руку, вывихнул ногу, поэтому теперь в госпитале. Он хотел на следующий день выехать в Днепр и я необдуманно сказал, что их не пропустят в реанимацию. Тот все понял, пришлось рассказать правду.

После всего пережитого, я жалел, что так все закончилось. Слишком быстро меня ранили. И много моих ребят, с которыми воевал - погибли при выходе из Дебальцево. Хотя эти бойцы, сражавшиеся под Редкодубом - это настоящие герои.

Петр Дубовый - мой механик-водитель БМП за пять или шесть раз, вывоз более ста бойцов батальона "Киевская Русь". После каждого возвращения из села, он кричал, что никуда не поедет. Однако снова ловил кураж и ехал забирать воинов, которые были прижаты врагом.