"Британец ужаснулся зверскому оскалу русского империализма" – Алексей Ковжун

После полномасштабного нападения России на Украину, наша страна ощутила поддержку всего мира.
В том числе слова солидарности выражают самые большие звезды шоу-бизнеса. В Украину приезжали ирландские рокеры U2, американские актеры Анджелина Джоли, Шон Пенн, режиссеры Даг Лайман, Лев Шрайбер, Кэрри Фукунага. Сценарист "Карточного дома" Бо Виллиман снимает документальный фильм о зверствах россиян в Буче. Украинские артисты, в свою очередь, тоже приближают победу на своем фронте.

О культуре и презентации Украины в мире после 24 февраля разговариваем с медиаэкспертом Алексеем Ковжуном.

- Меня удивляет, то есть огорчает, реакция людей, которые говорят "ни фига себе, к нам U2 приехали." Потому что на самом деле это история о том, что в словосочетании "U2 приехали в Украину" ключевое слово "Украина". А все остальное подчинено. Ибо здесь рождается новый мир и здесь нужно быть. И они понимают это. Кто не был, тот лох.

– Он здесь бродил, когда это еще не стало мейнстримом. Это, может, чуйка, может, удача, может, как говорят мольфары, повезло.

- Во время войны люди, которые что-то делают, заслуживают нашего уважения. И украинцы должны поддерживать украинцев. Эта война открыла нам, кроме всего прочего, очень много имен в культуре, военном деле, в человеческих историях. Кто-то не выдержал гонки, скажем, в творческой истории, а может быть, и не планировал. Потому что честно скажу, я не знаю, как сейчас писать музыку. Потому что я после Бучи какое-то время ее даже слушать не мог.

Дай нашим артистам всем, Господи, здоровья и выдержки. Это не то время, чтобы кого-то критиковать. Сейчас время черно-белое. Или обнять и поддержать, если свой. Или убить, если предатель. Точка. У нас нет полутонов сейчас.

- Да, "Кассета" стала популярной, поскольку ее выбрали герои. Выбрали саундтреком кусочек своей жизни, который нам показали. Мы с ними проживаем в одной стране, хоть и в разных реальностях, но благодаря "Кассете" теперь причастны. Эта песня стала звуковой дорожкой и нашей повседневности.

- У Украины с Россией были такие, что называется, абьюзивные отношения. Москва - это партнер, который когда бьет, говорит "смотри, до чего ты меня довела". А когда понял, что расставание окончательное, может партнершу облить кислотой, чтобы не досталась никому. Или убить. То есть это было сосуществование с маньяком, у которого были какие-то просветления время от времени, но это все равно было сосуществование с сумасшедшим. То есть не было любви, была привычка. Привычка, что Пугачева круче, чем София Ротару, а "Кино" чем "ВВ". Почему? Ну потому, что они из метрополии, а мы провинция.

Любовь не умирала, потому что ее не было. Это была такая привычка, родившаяся под влиянием обстоятельств. Жить рядом с соседом, который бегает голым по лестнице, гоняется с топором за тобой, срет под двери, говорят, убил кого-то, но периодически может поплакать пьяной слезой, увидев ребенка или котика. И теперь он нам напомнил то, что пытались забывать, о невероятно травматическом сосуществовании.

Стоит прочесть "Молитву украинского националиста", которой как раз 100 лет исполнилось. Невероятно современная. Там есть и про "зойки катованих у льохах", и о "невинну кров помордованих дітей". И о"тисяч інших незнаних нами, що їх кості порозкидані або тайком поховані". . Там каждое слово сейчас звенит. Это была словесная конструкция, которая сейчас наполнилась кровью и памятью. И нам открылось то, что мы пытались забыть. То, что скрылось от нас за обыденностью, за проблемами, за работой, за любовью, за жизнью. И тут оно предстало перед нами в страшной и беспощадной фигуре. Это понимание, что мы имеем дело не с маньяком Путиным, а с безумным убийцей, имя которого Российская империя.

В Германии Третьего рейха человек действительно мог не знать правды о концлагерях. Для этого не требовалось усилий, чтобы об этом не знать. В современном мире, где все задокументировано и доступно в любой точке мира, нужно прилагать чрезвычайные усилия, чтобы не знать о трагедии в Буче, боюсь подумать, что мы для себя откроем в Мариуполе. Это коллективная вина. И ответственность тоже должна быть коллективной.

- Был конфетно-букетный период, когда Богдан Хмельницкий искал защиту от Варшавы. Заключил с Москвой именно союзнический договор. Украина не становилась вассалом царя. Это было военно-политическое соглашение между, как нашему гетману тогда казалось, двумя равноправными субъектами. Но с точки зрения россиян никто не может быть равным им. И любая договоренность с ними – это лицензия "было ваше, стало наше". Поэтому недаром в советской историографии, как и прежде в имперской, это называлось воссоединением.

Украинцы быстро обнаружили, что надежды были напрасны. И ты не можешь договариваться с тигром, что он съедает кролика, а тебя нет, если вы все в одном пространстве. Если ты сел за стол со страшным хищником — ну сори, это кончится плохо. И поскольку Украина все время пыталась от этого союза убежать – достаточно вспомнить Мазепу со шведами – то россияне начали накручивать историю об украинской измене. Почему предатели? И Мазепа, и Бандера, и Петлюра, и Винниченко. Потому что все, кто пытался выйти из этого помещения с хищником, они предали уверенности хищника, что у него есть добыча.

– Да, абсолютно. У меня вообще ощущение, особенно когда слушаешь разговоры пленных с родственниками, что это человекоподобные существа. Вроде бы похожи на гомо сапиенс, обладают второй сигнальной системой, то есть речевым аппаратом, но они другие. Это другая цивилизация. Есть ощущение, что ими должны заниматься не антропологи, а какой-то хитрый вид зоологов.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Понимаю, что мы все - страна волонтеров. Ссоримся из-за этого и кайфуем одновременно", - режиссер Стас Жирков

– Я наложил мораторий на критику власти во время войны. Делаю исключение только для некомпетентного министра культуры Ткаченко, которого следует судить после победы. Но должен так осторожно заметить, что вообще концепция этого канала FreeДом, где меня время от времени выдергивают, чтобы я там что-то по-русски им лепетал, я считаю ошибкой. То есть концепцию, в которую входят и россияне с русским акцентом, которые говорят жесткие вещи о России. Кто-то полагает, что это работает. Мне кажется такой подход не оптимальный.

- С этим тяжело. Имперская русская культура глубоко укоренена в западном нарративе. Более того, в культурном пространстве у Украины не было субъектности. Потому что там Достоевский, Чехов. А здесь сугубо этническое, танцы, песни мелодичные. То есть нас успешно загоняли в гетто экзотики, прикольных хохлов. И к сожалению, искоренение русской культуры – это надолго. И я знаю, что этому помогает. Нахождение в Украине. Мой британский друг-журналист Джон Рид, вернувшись домой, выбросил книги Бродского. Ужаснулся от этого звериного оскала русского империализма и узнал, что его любимый поэт на самом деле тоже такой. Как водится, российские либералы ломаются на украинском вопросе обычно после третьей рюмки.

Я знаю немецких леваков, приехавших сюда писать о неонацистах и столкнувшихся с украинской действительностью. И просто эти материалы не получились. Вернувшись домой, организовали гуманитарные конвои из Германии. В том числе в помощь женам азовских героев. Потому что им стало стыдно за все эти конструкции, которые были у них на уме. Но это занимает время.

Потому что нельзя говорить, что Толстой и Достоевский – это отдельно, а насильники, грабители и убийцы – это отдельно. Нет, ни фига. Культура не только о развлечениях. Культура не в последнюю очередь формирует нравственный компас. Что хорошо, что плохо, как поступать или нет, что одобряется в социуме или нет. И по делам москалей мы видим результат. То есть вот есть русская культура и вот есть русские. Что делают россияне? Е*аный п*здец. К какому выводу мы можем прийти? Что культура – х*йня. Потому что если они ее плод, то давайте от нее избавляться. Давайте все эти толстые книги просто выбрасывать из нашей жизни. Давайте признаем ее низость, ее беспомощность, и можно даже на этих примерах доказать, что она вредна.

– Невозможно удерживать внимание на таком пике так долго. Все же мир большой, и происходит много чего. Хотя должен признать, что именно инвестиции условного Запада в происходящее в Украине, нам также помогает оставаться в мировой адженде. Потому что здесь работает очень интересный механизм, ведь когда политики, даже в той же Германии, решили, что да, это не локальный конфликт, это касается всех – и начали помощь Украине – это, конечно, влияет на благосостояние их избирателей – им становится труднее. А поскольку демократия построена на желаниях и чувствах избирателей, они должны им напоминать, почему именно, скажем, они должны платить за отопление больше. Ведь помогают Украине, а там происходит в это время такое. То есть, именно политики будут поддерживать тему на слуху.

Но в длинную – это, конечно, будет делать искусство. И огромную роль в этом играют переводы украинских текстов. Если бы я был Илон Маск, я бы бросил клич к украинским переводчикам на иностранные языки, начал бы процесс издания текстов на Западе. Ведь именно Достоевский, Чехов и вся эта, так сказать, культура объясняет колебания западных и граждан, и политиков относительно необходимости помощи Украине. Должны вписывать себя в культурную картину мира для того, чтобы наконец иметь субъектность, ознаменоваться на ментальной карте немцев, англичан, американцев, французов.

- Если бы мы в 2005 году после победы Оранжевой революции, когда общество было готово, ввели просто, скажем, квоты, такие полумеры, на украинскую музыку и кино, как это делает Франция, оберегая свое культурное пространство. Сегодня мы бы не говорили о целесообразности запрета. Притом, что я должен признать, что ненавижу всевозможные квоты и всегда подозрительно отношусь к государству. Особенно когда она начинает что-либо запрещать. Но это такой момент, что это необходимо, и мы должны это признать. Должны отбить привычку потреблять этот шлак от Моргенштерна до блатняка.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: О стальных героях Мариуполя и тоске по Украине: 12 новых песен украинского несгибаемого духа

×