Родина не продается

Чего только не случается в метро! Вытягивают бумажники, наступают на ноги, ругаются, просят милостыню, толкаются. А еще поют: разные люди и по-разному. Разноязычно и разнокультурно. Бывает, под гитару поют "Вальс Бостон" Розенбаума или "Yesterday" "Битлз", под баян — "Ветер с моря дул (чья это песня? народная? какого народа?) или "Белый лебедь на пруду". Иногда исполняют и что-то украинское. Для определенного типа людей это всегда свято. Именно тогда в них просыпается патриот.

Я также принадлежу к этой категории людей. Незрячая пара, уже в годах, хорошо поставленными голосами распевает "Пісню про рушник". Для меня и таких, как я, это почему-то всегда больше, чем просто песня. Это код, по которому отличают "своих" от "не-своих". Так уж люди устроены. Одним "Белый лебедь", другим — "Лебеді материнства"?

Я рефлекторно потянулся за металлической гривней

Поздний вечер. Возвращаюсь домой в конце полупустого последнего вагона. Рядом — две влюбленные выпившие парочки весело общаются на своем русском. Вдруг на "Золотых воротах" в вагон заходит молодой симпатичный парень с гитарой. По первым же аккордами я узнаю один из украинских хитов последнего десятилетия — "Вона" на слова К. Москальца и музыку Т. Чубая. Я рефлекторно потянулся за металлической гривней, которую всегда держу под рукой — именно для таких случаев. Как раз на мне песня закончилась. Парень взял от меня гривню и поблагодарил. Один из выпивших схватил его за руку:

— Слышь, пацан, а можешь "Осень" ДДТ? Поешь "Осень" — "пятерка" твоя.

В руках второго появилась "десятка":

— Не, пацан, десятка. Даем десятку.

Парень только улыбнулся и направился к двери.

— Ненормальный какой-то, — сказала выпившая девушка.

"Родина не продается", — подумал я и вышел следом.