"Россия понимает, что если зайдет к нам, то получит по зубам" – Роман Костенко

7

Там никто не думал о своем будущем. Надо было защищать Украину. Ребята, с которыми вместе учились, которые сами пошли на войну, писали смс-ки: "Все, до свидания. Нам конец". Я взял форму и поехал туда, автомат уже нашли на месте. И попал в аэропорт. Думали только, что идет война, и нам нужно защищать страну. Делали свое дело.

Необычно было видеть, как военному, что меня окружало много гражданских, которых мобилизовали. Врачи, агрономы, водители. А некоторые из тех военных, кто в мирное время были "супергероями", кого специально для этого учили, остались вне войны. Говорили: "Не наша война. Мы слишком профессиональны, чтобы погибать в обычных столкновениях". Война разделила людей на тех, кто имеет позицию, и на тех, кто просто поговорить.

Это во всех силовых ведомствах. У нас проблема подхода высшего руководства к управлению. Приходит новая политическая команда – всех, кто до этого был, убирают. Как врагов. Увольняют опытных. Вот, например, люди, которые были с 2014 по 2019 год в Службе безопасности, внешней разведке Минобороны, пограничниках – их всех убирают. На их место приходят молодые команды. Через полгода понимают, что эти не разбираются. Команды сменяют снова.

Сильно омолодили армию, силовые органы. Потеряли многих опытных людей. Кто набрался опыта именно на войне в самые кровавые периоды, их просто уволили. Как людей, работавших на другую систему. Это стратегически неверный ход. Таким омоложением можем прийти к тому, что люди после школы будут руководить стратегическими подразделениями. В политике и армии требуется опыт, чтобы эффективно управлять.

По обеспечению жильем нам нужно искать какую-нибудь новую формулу. Должна работать система служебного должностного жилья. Когда приходишь командиром части, за тобой квартира. Твой предшественник должен ее освободить. Это служебное должностное жилье, которое должно закрепляться за воинскими частями. Они есть в некоторых частях.

Тех, кто служит, должны обеспечить служебным должностным жильем и деньгами на аренду. А вопрос уже собственного – нужен государственный подход, чтобы было кредитование с учетом того, сколько лет человек прослужил. Или своё жилье давать после 20-25 лет службы. Человек большую часть жизни отдал армии – должен получить квартиру.

Очень много общежитий, служебных квартир, которые построены на 70, а то и на 90 процентов. Некоторые даже больше, но там просто нет пожарной сигнализации. Два года уже стоит вопрос одного такого объекта – для военнослужащих 142-го учебного центра Сил спецопераций Вооруженных сил в Бердичеве Житомирской области. Надо два миллиона гривен на сигнализацию, и туда можно заселяться. Когда осенью был назначен новый министр обороны Алексей Резников, я рассказал о проблеме. Надеюсь, в этом году все решится.

Оценить сможем в этом году. Увидим как сейчас подадут Государственный оборонный заказ, насколько быстро заключат первые контракты, насколько эффективно будут выполнять ДОЗ 2021. Потому что власти часто манипулируют фразой "ДОЗ выполнили. Было 27 миллиардов и мы их потратили на 95 процентов". Вроде бы это победа. Мы говорили министру и его заместителю, когда к нам приходил, что выполнение Государственного оборонного заказа - это не потратить средства.Это получить оружие, снаряжение, технику, топливо на склады. Когда акты приема-передачи есть, тогда это выполнение ДОЗ.У нас 800 миллионов гривен отдали в 2018-м году на постройку складов для боеприпасов. Складов нет, но деньги ушли. Это исполнение ДОЗа?

К концу 2021 года власти действительно взялись и они там некоторые вопросы исправили, подтянули, закупили топливо. Посмотрим, как будут работать дальше.

На комитете мы согласовывали закупки масла. Потребовались сотни тонн. Тогда узнали, что у Вооруженных Сил один поставщик. Обязали Минобороны разобраться в этом. Они сказали, что это единственный поставщик. Почему? Ибо никто не пришел на тендер. Почему не организовали? Непонятно. Было ли выгодно покупать у одного? Он ставил цену, которую хотел. Завтра начинается война и он не снабжает маслом. Танки не уедут. То же самое было, когда у одного поставщика продукты. На сегодняшний день после заседаний нашего комитета, в Минобороны смогли диверсифицировать поставки и топлива, и продовольствия.

Если примут мой законопроект, который в ближайшее время зарегистрируют, "О внесении изменений в закон "О нацсопротивлении", где есть вопросы терробороны. Там вышла коллизия. В законе определено, что терроборона не может выполнять задачи на территории, где ведутся боевые действия. Это Абсурд. Это ее основная функция.

Многие понимают терроборону, будто каждый гражданский теперь вместо того, чтобы ходить на работу, раз в неделю будет приходить на тренировку. У нас более военная терроборона. Была всоставе сухопутных войск. Сейчас подняли статус – это отдельный вид войск. Каждый гражданин может прийти в военкомат - Территориальный центр комплектования и социальной поддержки. Записаться в резерв терробороны, проходить там службу. В случае войны вызовут выполнять задачи.

Тероборона усилит нашу обороноспособность. У нас есть такое понятие как всеобъемлющая оборона.На случай войны мы понимаем, что ресурсы у нашего агрессора большие. Поэтому поступаем так, чтобы все становились на защиту государства.

Дело нужно довести до конца. Провели пять брифингов и не дали ответа на ключевой вопрос. Сначала сказали, что не было спецоперации, был спецмероприятие. Потом – все же была. Люди на это смотрят и думают: "Считаете нас дураками?". Это комедия. Ребята на передовой имеют вопрос: проводить ли спецоперации и не "сольют" ли их врагу.

Я написал обращение на временную следственную комиссию, которая ничего не дала. Хотя при мне голосовали, чтобы дать им охрану. Потому что их фамилии огласили. Этот вопрос на несколько месяцев "застрял " у председателя Верховной Рады. Написал депутатский запрос на президента, чтобы предоставили им охрану. Верховная Рада сначала не проголосовала за это, потому что, когда монобольшинство слышит в слово "вагнеровцы", у них начинается ступор. Думают сразу, что против власти. Через неделю убрал слово "вагнеровцы" в шапке запроса и парламент его поддержал. Охрану предоставят.

Конечно. Это разведка. Она проводит самые сложные операции по защите государства. Иногда мы не знаем, а Россия знает, кто, где и что делал. На той территории убили террористов Гиви, Моторолу, многих других. Такие операции наносят удар по вражеским спецслужбам, контрразведке. Это вызов. И они пробуют отомстить.

Помним, как у нас в 2017 году погиб генерал Максим Шаповал. Командовал подразделением Главного управления разведки Минобороны. Его взорвали в центре города. В тот же год одного из контрразведчиков Александра Хараберюша в Мариуполе взорвали. Это все месть России и террористов за успешные украинские операции.

К каждому сотруднику невозможно поставить охрану, чтобы защищать. Главный вывод – если проводить спецоперации нужно делать все, чтобы участников не разглашали.

Общаемся. У него все хорошо. Как может быть нормально в таковой ситуации. Когда президент страны его на камеру обвиняет, что он торговал какой-либо информацией – это не позиция Верховного главнокомандующего. У вас есть все правоохранительные органы, все ваши руководители – дайте эту информацию. Через суд пусть доказывают шпионаж в чью-либо пользу, превышение полномочий. Это очень серьезно. Просто заявить – это как сказать о госперевороте.

Я ни разу не сказал, что крот – или Зеленский, или руководитель Офиса президента Ермак или его заместитель Демченко. Даже просто кто-то слил информацию. Нужна временная следственная комиссия, чтобы установить, почему такая чувствительная операция сорвалась? Могли ли ФСБ или КГБ эту операцию раскусить? Или кто-то из Офиса президента позвонить куда-нибудь? А мог быть "крот". Многие разведчики об этом говорят.

Главное, чтобы это не заговорили и не забыли. Следует проводить расследование, показывать факты. Настоящее расследование будет проведено, когда будет другая власть, придут заинтересованные люди. Сейчас все направлено на то, чтобы защитить офис президента.

От оппозиционеров, указывающих, что нужно расследовать. Я начал заниматься этим делом, потому что эти ребята обратились ко мне. Мир спецслужб очень тесен. Мы служили вместе или учились. Воевали вместе.

Пришли люди, которые до этого ничем не занимались, и начинают тех, кто посвятил свою жизнь защите страны, винить в том, что они предатели подставляли страну. Когда так говорит Верховный главнокомандующий, разведчиков заставляет это защищаться. Мы – военная элита. Прошли нелегкий путь не для того, эстрадная элита рассказывала нам, что мы что-то делаем неправильно.

Конечно его почти нет. Мы помним Уотергейт. Когда Никсон уходил с должности. Он ушел не потому, что прослушивал демократов. А потому что лгал (политический скандал в США 1972 – 1974 годах, закончившийся отставкой президента страны Ричарда Никсона, единственной в истории США отставкой президента. – Gazeta.ua). И сейчас ключевое – нам власть врала. Глава Офиса говорил одно. Президент говорил другое. Разногласия в отчетах были в ВСК. А потом ко мне приходили и давили на порядочность – нельзя это разглашать. Но вот есть ребята, которых обвиняют, говорят, что они действовали в интересах другого государства, им режут паспорта, их уволили с должностей. Как можно создать такой прецедент, когда власть может делать с военными все, что захочет?

У нас есть Служба безопасности и целый департамент контрразведки. Если бы эффективно работали, делали бы это. Воздействие России или другой страны можем наблюдать, анализируя происходящее. Также можно понимать, есть ли агенты влияния, действующие в интересах другого государства. Каждое решение в офисе президента или других должностных лиц можно отследить и увидеть конечного бенефициара. Говорят: будем принимать Минские договоренности в Верховной Раде. И сразу смотрим, кому это выгодно, к чему это может привести. Заканчиваем войну, как следствие – теряем страну. Начнется федерализация. Россия об этом мечтает. Чтобы потом на долгосрочную перспективу унести весь Юг и Восток.

Россия понимает, что если зайдут к нам, то получат по зубам и неизвестно как им эта кампания отзовется в их стране. Потому что просто так прогулка по Украине не получится. И мало останется государств, которые не помогут нам летальным оружием перед такой угрозой. Баланс пошатнется на нашу сторону. РФ понимает, что лучше идти по политическому пути. Сейчас у нас 40 ОПЗЖников в парламенте. Поднимают их ставки, поддерживают Медведчука. Хотят на своих условиях вернуть нам Донбасс, где несколько миллионов избирателей. Это еще несколько десятков депутатов. Так будет иметь большое влияние внутри страны. Это более эффективный способ. Поэтому пойдут по минскому пути. Надо быть готовым, когда монобольшинство будет голосовать за Минск, мы не можем это допустить. Минские соглашения требовались на определенном этапе в 2014-2015 годах. Они сыграли свою роль – дали возможность выдохнуть, перегруппироваться. Но сейчас это угроза национальной безопасности.

Открытого влияния нет. Однако разведка подчинена президенту. Соответственно, у нее всегда существует определенная координация с его Офисом. Если существует влияние России на кого-то из руководства Офиса президента, это однозначно повлияет и на разведку.

Уже есть наработанный законопроект. Ведомство нужно превратить из правоохранительного органа в спецслужбу. Когда они не реагируют по факту совершения преступления. А предупреждают его. Сейчас об эффективности спрашиваешь – у нас открыто сто дел. А сколько дошло до суда? Нисколько, то судьи плохие.

Новая политическая элита не сформируется за один день или даже за политический сезон. Это будет продолжаться десятилетия. Так у нас осталось много старых эффективных политиков. Но нет еще новых, которые уже не будут помнить, как было.

Кто-то может подумать, что я говорю о новом составе парламента. Но из этого созыва 80 процентов проходят мимо новых политических элит.

Для примера спецназовцы. На отбор заходит 40 человек. Испытание неделя или 10 дней. Тебя заставляют делать нелепые упражнения – тянуть прицеп от трактора на гору и спускать его, насыпать мешки с песком, делать блокпост, затем разбирать. Временные пределы не говорят. Это все проверяет людей на то, готовы ли они дойти до конца. Из 40 остается максимум 10. Эти люди уже проходят подготовку. Хорошими солдатами становятся семь. Они формируют ядро ​​какой-нибудь группы. Так и в политике должно быть.