Девочек в кремлевские гаремы выбирали с детства - Вера Тимошенко

Работала в Кремле на приеме иностранных делегаций. Организовывала накрытие столов, культурную программу, следила за соблюдение протокола.

Я должна была изучить культуру всех стран. Знать, что любят немцы, любят французы. К нам приезжали оттуда старые эмигранты, которые еще не отказались от нас и еще разговаривали на русском. За границу попали еще во время революции. Но традиции у них уже были не наши. Например, у нас даже в сухой закон французы пили утром бокал вина. У них очень дорогая вода, поэтому все переключено на вино. А вино в них свое - во Франции очень много виноградников. Каждый дом заплетен виноградом. Они не едят черный хлеб - только белые булочки не из дрожжевого теста. Немцы пьют только родниковую воду, никакой газировки или минеральной. Просили свежую из источника или из крана. В то время мы еще пили из крана - еще не были так загрязнены реки, как сейчас.

Нужно было следить, чтобы никто не заметил, что тебе кто-то из делегации подарок вручил. С иностранцами не допускалось разговаривать более 15 минут или вне работы. Там была такая строгая дисциплина, как в женском монастыре. Меня кантролювало КГБ. Строгие деловые костюмы. Строгие прически. Не допускался яркий маникюр. Ногти всегда должны быть телесного цвета. Другие цвета лака считались пошлятиной.

Там одни старики работали. Пока не вынесут ногами вперед, они не шли с той работы. Никто их на пенсию не гнал, чтобы освободили кому-то место. Деды те были немощными, и даже под себя делали. Из-за старческого склероза ничего не помнили. Приезжаешь в командировку - а человека, с которым надо решать вопрос, нет.

Всех нас, кремлевский штат, кормили. В наших квартирах кухонь не было. Нам привозили домой все готовое - от первых блюд до сладкого. Эти все деды ели сало только за два сантиметра от кожуры - там оно полезное, чтобы вы знали. Было свое подсобное хозяйство. В 11 ежедневно всему руководству привозили парное молоко.

Постоянно всех на профилактику ложили - чтобы все проверить от крови до мозгов.

Они всю жизнь гуляли. Имели молодых любовниц. Хотя не было и чем гулять там. Совершали преступления. Спинномозговую жидкость у новорожденных младенцев высасывали и вводили себе. А родителям сообщали, мол их ребенок родился мертвым.

Девочек в кремлевские гаремы выбирали детства. Смотрели на семью, на их взгляды, на здоровье. Родители не могли ничего поделать. Потом те дети не выживали.

Во времена моей работы генсеком был Хрущев. Он из Киева очень многих отправил на расстрел. Здесь он имел любовницу - оперную певицу Елизавету Чавдар. Испортил ей жизнь.

Кремлевские жены тогда боялись даже работать. Практически все были на лесоповале.

Мужья на них сами часто доносили. Как и наши писатели. Вот ходила жена Владимира Сосюры Мария где по гостям. А у него недоверие, думал, что к любовнику ходит. Это же творческий человек - нафантазирует, что хочешь. Он пошел в отдел КГБ посоветоваться. Рассказал, что "жена куда-то ходит без моего согласия". Органы проследили, куда же ходит. Все. Когда она через 5 лет вернулась из ссылки, Сосюра ее нес на руках прямо с поезда.

Когда взорвался Чернобыль, 28 ликвидаторов аварии привезли в Москву. Помню ту картину: лежат люди цвета жженого угля. Тело от костей отделялось. Их вроде бы на лечение привезли. А на самом деле к ним никто не подходил. Потому что обезболивающих такой силы не было. Вечером собрали всех жен ликвидаторов. Дали им анкету заполнить и подписать. Сказали: "У вас все мужья - герои. Сегодня они еще живы. Вы можете попрощаться. Потому что завтра их уже не будет. Потому что они выделяют радиации больше чем в реакторе. Никто их здесь не будет оставлять". На следующий день всех ликвидаторов усыпили и похоронили. Ямы были 10 метров вглубь, все забетонированы.

160 кругов мы сделали вокруг того места, потому что нас догоняли иностранные журналисты. Мы не имели права ничего говорить.

Ликвидаторов привезли в Москву только ради бутафории - мол, лечить. А на самом деле привезли их тайно похоронить.

Был вопрос, чтобы я поехала работать с самым высшим руководством. До меня доходили слухи, чем они там занимаются. Когда руководство ездило на охоту, у каждого был хорошо наточенный топор за поясом. Они напивались до белой горячки и падали лицом в оливье или заливную осетрину. Я подумала: что будет со мной, если я там - одна женщина? Конечно, отказалась.

Меня не хотели отпускать, угрожали, что и сама не найду работы, и мужу выдадут волчий билет.

Перестала работать там во время Перестройки. Меня пригласила к себе Раиса Горбачева - заместителем по идеологии ее благотворительного Фонда "Духовное наследие".

Она была очень ограниченным человеком, даже ударения неправильно ставила во время докладов. Поэтому старалась отмалчиваться. Если бы она с Горбачевым остались у власти, то мы бы до сих пор были в Советском Союзе. Он - нереализованный политик, а она вообще никакой. Деньги, которые присылали для чернобыльских больных, она использовала для строительства дороги к своей даче в Форосе.

Интервью с Верой Тимошенко читайте в журнале "Країна" от 22 июня 2017 года.