Я тогда находился в группе "Госпитальеры". Позвонил командиру группы - Яне Зинкевич. Она сказала, что я успеваю приехать, ведь они находятся на перевале и идут в направлении какой-то Саур-Могилы. Поискал в интернете сведения о ней и узнал, что это очень стратегическая высота. Когда догнал своих, то очень удивился. Там была огромная колонна бойцов "Правого сектора". Создавалось впечатление, что их батальоны.

Если честно - цели этого похода не знаю, мы продвигались в направлении вышеупомянутой высоты. Каждый день там что-то происходило. Можно было увидеть больницу, куда своих раненых свозили бойцы ВСУ и оккупанты. Мы могли передвигаться по территории. Которая никому не принадлежала. Заехали кремлевские наемники - считалось, что они обладают этой территорией. Наши их выбили - можно свободно передвигаться.

Не было боевой сотрудничества между нашими войсками. Все хаотично ездили, выполняли мелкие боевые задачи, но никто не думал масштабно. Я видел, как применялась наша артиллерия. Боевые вертолеты пытались доставлять оружие или живую силу в определенные квадраты, но не били прикрыты нашей артиллерией - они становились легкой целью для врага.

Наши бойцы передвигаясь в направлении Саур-могилы были обстреляны артиллерией нашей армии. Слава Богу, никто не пострадал. Они просто не знали, что мы продвигаемся к ним в помощь.

Первый день и ночь похода, мы почти не воевали. Лично мое подразделение. Хотя оккупанты были повсюду. Ночью они просто наседали над нами своими беспилотными аппаратами. Утром нам сообщили, что передовые отряды расчистили дорогу к Саур-Могиле. И нам осталось прорваться к Степановке (село в Шахтерском районе Донецкой области. - Gazeta.ua). Ведь эта дорога простреливалась российскими захватчиками - до границы были считанные километры.

При переходе, я видел эту высоту. Она была, как голландский сыр - вся разорвана, в дырах. Вокруг нее торчали неразорвавшиеся снаряды. Лежали тела убитых солдат, до сих пор не знаю чьи они были.

Когда заехали в Степановку, просто ужаснулись. Она вся была разбита артиллерией. Заняли один из уцелевших домов. Наша техническая служба работала на отлично. Сразу же подключили генераторы. У них был даже душ, воспринималось это как праздник. Два часа дороги у нас были просто адскими. Мы ехали по дороге по которой сначала прошлись танки. Поэтому пыль на ней стояла толщиной в 20 сантиметров. Стояла пелена из грязи, который оседал на нас.

На тот момент, мы были в жестком окружении. С одной стороны был российскую границу, откуда стучалась их артиллерия. С левой стороны, тоже работала артиллерия оккупантов, спереди пробивались российские танки. Мы даже раненых вынуждены были вывозить через их территорию.

Мелкие стычки были, а больше всего донимал снайпер.

Один раз, мы выезжали на машине по делам. Там находилась Яна Зинкевич, "Туман", "Север". Справившись, мы вернулись на временную базу. Автомобиль прикрыли ветки деревьев, чтобы не видел вражеский разведывательный аппарат.

В этот момент, нам передали по рации, что снайпер простреливает дорогу, которая вела к нашему дому. 20 метров, но этот урод контролировал их. Решили, что будем переходить парами. Я должен бил бежать с Яной.

Помчался, что есть силы и на животе залетел в открытую калитку. Посмотрел направо, Яны не вижу. "Все, убили ее" - пронеслось в мыслях. Как оказалось потом, она не побежала, потому что увидела, как за мной поднимается асфальт от попадания пуль. То есть смерть была от меня в считанных сантиметрах.

В тот день, наши бойцы взяли в плен одного сепаратиста. Он был сапером и минировал территории. Начал говорить, что его заставили такое делать. Этот придурок показал, где нужно разминировать. Чего не трогать, куда доставить мин. Уже позже, он учил наших ребят минно-взрывному делу.

Как со своими друзьями. Ел с нами, пил, курил сигареты, шутил. Такое впечатление, что его реально заставили и он теперь отдыхал у нас. Я смотрел ему в глаза, наблюдал за ним и почему верил в его искренность.

А в то время, московиты так лупили по нам, что мы ходили все на рефлексах. Идешь по двору, слышишь прилет мины или снаряда - проходит мгновение и ты уже в подвале. Вечером, мы копали окопы, понимали, что это наше спасение. Как говорят в армии: "Пот бережет кровь".

Где-то на третий день тяжело ранило нескольких наших бойцов. Это были крутые воины: "Барс", "Бандера", "Бони" и еще один парень с ВСУ. Граната ВОГ-17 попала между лобовым стеклом и крышей машины. Осколки страшно перебили их. Кругом пыль, оседает на их тела, везде крови много. Этот момент снят на видео, к которому позже наши собратья написали музыку и теперь это часть клипа.

А вечером к нашему командованию пришла группа бойцов ВСУ, не помню по какой бригады, и начала просить помощи. Они сообщили, что их командование покинуло этот квадрат, оставило ребят самих. А за селом группа из семи бойцов лежит раненая и их нужно забрать. Сначала туда рвались все: Стемпицкий, Ярош и другие бойцы. Но боец ​​с позывным "Чуб", который был руководителем охраны сказал, что туда поедет отдельная группа.

В ней я вошел как руководитель медицинской группы, "Туман", "Галичанин", еще был водитель - вообще без страха человек, но я не помню позывного. Мы выехали на автомобиле. "Чуб" с группой бойцов сел на бронемашину и начал продвигаться в нужном направлении.

Я жить хотел и теперь хочу, но по рации поступила команда от "Чуба", брать уцелевший автобус и выдвигаться вперед, куда прошла наша пехота и лежали раненые. В тот момент большинство бойцов уже залегли и активно огрызались. Также наш танк работал по ним. Кмандир отдавал простые, спокойные команды. Без паники, хладнокровно. "Танчик- ви..ы туда, танчик - ви..ы сюда". Именно работа танка спасла наши жизни.

Я начал ехать, "Галичанин" сидит в машине. "Туман" по неосторожности выпал из нее, встал и начал догонять меня. Я приехал на то место, где была пехота и раненые. Хотя в тот момент, я не понимал, кого мы как раз должны были вывозить. Я говорю им, что приехал за ними, пусть садятся в автобус. Они посмотрели на его дыры и увидели кричащего "Галичанина" и сказали, что не будут садиться. Я послал их в известном направлении и начал разворачиваться. Они крикнули и начали забегать с перепугу в автобус.

Задние двери в нем заблокировались, поэтому пришлось залезать через выбитые окна и двери. Ребята падали на "Галичанина", все с горячими стволами - отработали весь боекомплект. У меня остался один магазин, патронов нет. Людей было так много, что они лежали штабелями в салоне, на капоте, крыше, цеплялись за дверь, окна. Везде стреляют. Я залез в машину и почувствовал, как начала топиться моя кожа - кто-то подсунул мне горячий пулемет. Один из бойцов, получив контузию, не слышал моей команды, поэтому стоял в поле и косил из автомата подсолнухи. Пришлось вылезать из машины и затягивать его.

Мы начали уезжать к своим, еще какие-то умники отстреливались из машины. Навстречу выехал танчик и начал подбирать людей. На танчике сидит "Туман" и перепрыгивает слева направо. Ведь башня танка кружилась, он продолжал вести стрельбу. Наш боец ​​вынужден был заниматься акробатикой.

Нам всем удалось добраться до Степановки. Перетянули "Галичанина" в другую машину, у нас стоит задача вывезти его за Саур-могилу, в больницу города Амвросиевка.

Туда свозили раненых и сепаратисты и украинские военные. Предварительно, мы это знали. Но перед тем, нас ждало 2,5 ч дороги по неподконтрольной территории. В путь отправились под вечер, с почти пустым боекомплектом. По дороге выменяли в военных на сигареты немного патронов.

Доехали в Амвросиевку в сумерках, занесли "Галичанина" в операционную. Сразу было видно, что врач не имеет особого вдохновения для оперирования, но под убедительными аргументами калибра 5,45 он сделал операцию раненому. Из-за острой необходимости в транспорте ребята вернулись в Степановку, я с "Сивер" остались ночевать в больнице. Сказать, что не было страшно - равна соврать, ведь город, еще несколько дней назад было под оккупантами и нас могли сдать, в любую минуту.

На тот момент, мы думали о спасении собрата. И нам не были известны перипетии в командном штабе.

Поочередно дремали, дождались рассвета. Сразу проведали "Галичанин", он был в стабильном состоянии, в сознании, разговаривал с нами. Ждали от наших связи и каких дальнейших инструкций.

Только после обеда связались с нашими боевыми подразделениями, в них пошла команда организованного выхода из Степановки. Поэтому мы решили дождаться своих и присоединиться по дороге. "Галичанин" тем временем забрали в госпиталь быстрой. Незадолго до приезда наших групп по всей Амбросиивци пропала электроэнергия и мобильную связь. К нам начала доходить информация о какой-то непонятный штурм города террористами. Ощущение было совершенно нехорошее, как и мысли.

Только встретив на блокпосту наших бойцов, немного успокоились. Вечером выходили из Степановки, а на следующий день, российские террористы сравняли ее с землей. Видно, что Бог на нашей стороне. Иначе нас бы уничтожили.

По дороге с нами чуть не случилось несчастье. В машине, в которой мы ехали - находились вещи: рюкзаки, оружие. В одном из рюкзаков была дымовая шашка. От постоянных колебаний и трения, она загорелась. В салон автомобиля повалил дым. Мы через мгновение выскочили из машины и скрылись в подсолнухи. У нас было много трофейной взрывчатки. Если бы все взорвалось, могло быть большая беда.

Перед тем, как мы направлялись туда. Я видел военную силу ВСУ, наших бойцов. Это огромная колонна с техникой, пехотой. Я считаю, что там была измена национальных интересов. Нас просто слили, понимаешь. В тот момент, мы должны были брать Донецк в кольцо, но неумелое командование очередной раз показало свою несостоятельность действовать и свой псевдопатриотизм.