"Час убеждал россиянина сдаться. Он попросил выстрелить ему в голову" - разведчик

Боевые действия уже шли полным ходом. Боевики поставили блок-посты, делали обучение для своих "казачков". Меня направили сначала в конвой. Сопровождал танками боеприпасы, оружие, продовольствие нашим. Один спереди и сзади, еще один внутри конвоя. Несколько раз попадал в засаду. Имел 2-3 выхода в день. То была изнурительная работа, приходил в лагерь падал и засыпал не снимая броник. На вторую ротацию попал уже в штурмовую роту, которая занималась зачистками. 13 июля, после того, как наши войска заняли позиции в Славянске пришло задание идти рейдом на Луганский аэропорт.

Должны были дойти до своих, ибо их взяли в кольцо. Долгое время уже не получали продовольствие и боеприпасов. Сбрасывали им с самолетов парашютами. Пока подходили колонной в аэропорт, боевики обстреливали минометом. Мины перелетали нашу колонну. В аэропорт заходили ночью со стороны села Роскошное Лутугинского района. Ехал за первым танком, у которого боевики дважды попали с СПГ (противотанковый гранатомет - Gazeta.ua). Танк начал гореть. Думал: "Да что там, это же танк, 45 тонн - такая броня!" А он как спичка вспыхнул. Из него успели вылезти командир и наводчик. Механик так и не вылез. Адреналин зашкаливал. Взялся сразу гасить огневые точки. С нами был 8-й полк спецназа. Ребята прикрывали. В аэропорт удалось зайти со второго раза. Спрыгнул с БТРа, увидел, что у меня все штаны в крови. Получил осколки в колено. Несколько их вытащили еще в аэропорту. Остальные осталось. В течение недели, хромал, но и не думал о возвращении домой.

Там было более 200 наших. Жили в терминале на первом этаже. Стянули со всего аэропорта диваны, поставили телевизор.
Воды не было. Ездили за ней за 2 километра. Бывало дают приказ - "за водой", все голову склонили и не соглашаются. Страшно. Обстрелы же продолжаются. То вблизи бункера с "Тюльпана" палят, минометом 240 мм, то с артиллерии. Говорил командованию: "Я воду набирать не буду, но в охране постою". Нашлось еще двое-трое смелых, сели на БТР и уехали. Брали с собой 5-литровые фляги, 50-60 штук. Набираем воду - спокойно. В танк грузив - тоже спокойно. И тут нам передают команду - "Европа-22, грады". Водитель подумал, что мы уже на БТРе - педаль в пол. Уехал. Меня и еще двух оставил. Упали на землю, прятаться. Нашел себе укрытие между камней, свернулся в клубок и помолился. На войне все молитвы вспоминаешь. Обстрел продолжался несколько секунд, у боевиков перелет. Встали, отряхнулись и более 2 км шли в аэропорт пешком. Так ездили раз в два-три дня.

Мы ее пили. Посуду мыли, так как питались сухпайки. Но были среди нас "уникалы", которые мылись в ней. Дважды в день. Вот ты рискуешь, едешь за водой, чтобы всем было что пить, а он берет и моется.

На полигоне прямо в зоне АТО прошел обучение. Учили теорию, рукопашный бой, маскировка. Отрабатывали ситуации, когда разведчик попадает в плен. Или если на задании началась стрельба. Первое, что нужно сделать - упасть и прижаться к земле, чтобы не убили. Аккуратно поднять голову и посмотреть откуда стреляют. Есть возможность - давать ответ. Если получается - отступать. А если отступать некуда - варианта два. Сдаться или ... В плен, еще не попадал, поэтому и знать не могу который бы выбрал. Учился несколько недель.

Тогда меня отправили в Золотое-4. Работал на контрабанде.

Преимущественно - сбор информации о противнике. Об их технике, огневых точках, количестве боевиков. Иногда получаем приказ захватить пленных.

В работе чем меньше людей, тем лучше. На задание идет 6 разведчиков - максимум. Каждый имеет свою позицию: дозор, ядро ​​и тыловой дозор. Дозор идет впереди, смотрит под ноги, чтобы не наступить на мины, следит за периметром. Обычно это солдат с опытом, который знает, как вести себя в любых ситуациях. Ядро - командир, или старшый на задании. Тыловой дозор - прикрывает.

Перед тем, как идти, делаем доклад в штаб. Он столько ушей проходит, что иногда сепарам удается перехватить информацию. И нас уже могут ждать на конечной точке. В выход не берем с собой раций и мобильных телефонов. Только камеру Gopro, чтобы снять материал. На задании полагаешься только на себя и тех, кто рядом.

Идем на задание - прислушиваемся к любому звуку, ведем себя максимально осторожно. На месте нельзя развести огонь. Так можно выдать позиции. Не разговариваем, а общаемся системой знаков. Сидим часами и следим за врагом. Бывает 8 часов. Иногда - больше.

Раз российские наемники случайно попали в руки. В Зайцево в 2015-м боевики ехали на задание. Водителем их танка был бурят. Спутал дорогу и "проморгал" поворот. Выехал прямо на наш БТР. Пацаны вылезли и сказали, что ехали с нами выпить. Их было трое. Имели с собой пол бутылки водки, были немного "вгашенные". Сразу их приняли и передали СБУ. Самое смешное - все 1991-1993 года. Дети еще.

У них всех разговор одинаковый: "Я - повар. Меня привезли сюда, выстрелил три раза. Ребята вы что, я за Украину, меня заставили". А снимаешь с него китель - на предплечье след от автомата, гематома. Смотришь на указательный палец - мозоль от курка. Руки в мазуте - значит регулярно оружие чистил.

Мне еще не удавалось брать пленных живыми.

На одном задании хотел взять боевика, а он просился. Говорил мне: "Вот. Забирайте оружие и уходите. Я никому ничего не скажу". Ну подожди, как это забирайте и уходите? Мы же не на базаре. В таком случае ликвидируем врага.

Имел еще одну ситуацию. Захватили россиянина. Взяли с поличным. Думал, что это свои вернулись на позицию в блиндаж. У него жена и 6-летний ребенок. Воевал с 2015 года на Донбассе. Говорили с ним час, убеждали сдаться. Он отказывался. Говорил, что из пленных украинцы издеваются. Он такое по телевизору слышал. Убеждал его, что это не так. Русский просил выстрелить ему в голову. Спросил его: "Как это в голову? Бойцу в сердце стреляют".

В условиях современной войны никто в упор к врагу не подходит. Того, что дает техника - достаточно. Пользуемся "тапикамы" (полевой телефон ТА-57-Gazeta.ua). Лучший вариант для коммуникации в полевых условиях. Враг их не может прослушивать, разве "врежется" в линию. Рации использовать нет необходимости. Прослушивается. Раз в неделю из штаба приезжали и прошивали их, и это все бесполезно. Мобильной связью тоже не пользуемся - боевики применяют РЕБовськи машины, глушат сигналы. Используем бинокли, дроны, когда нужно посчитать количество жертв со стороны врага. И их часто сбивают. А техника дорогая. Тепловизоры применяем. Ими надо уметь пользоваться. Нередко наши ночью поднимали шум из-за кабанчиков.

Имел операции когда был настолько близко к врагу, что слышал, о чем они говорят.

Раз услышал, как российские наемники говорили о наших. Дуло автомата сразу же вернулось в их сторону. Хотел выстрелить. Командир сдержал меня. Приказал молчать и не делать шума.

Самое важное, что произошло в разведке с 2014-го - это опыт, который получили наши разведчики. Война окопная - и к таким условиям нужно приспосабливаться. Люди же думают, что разведка, это как в фильме: нужно ножи из засад бросать, тихо перерезать горло противнику, проникать в их окопы, похищать документы. На самом деле, это так не работает. Нет времени бросить нож - тебя просто застрелят.

И характер боевых действий изменился. Ранее велись открытые обстрелы, боевики и наемники Кремля часто вели себя глупо, хотя, как они считали - героически. Делали необдуманные шаги, пьянствовали и стреляли. За 5 лет уже научились немного воевать. Стали очень непредсказуемыми. Хотя все еще допускают серьезные ошибки. Поэтому нашим удается давать мощный ответ. В них потерь больше чем у нас.

Тоже работает неплохо. Имеют такую ​​же технику, как у нас, но белорусского или российского производства. Коптеров немного есть. Они боятся подходить близко к нам. Если идут - это уже серьезные "спецы". И идут "на фарт". Потому что могут и не вернуться. Работа разведчика зависит от многих факторов. Кроме техники есть еще человеческие обстоятельства, погодные условия, местность где работаешь.

Расширение своих полномочий. Техника есть, специалисты - тоже. Но должны через сотни ушей отчитываться, подтверждать команды, переспрашивать разрешения на тот или иной шаг. Если избавимся "бюрократии" - качество и успешность выполнения задач увеличится. Утечка информации уменьшится. Работа разведчика в такой войне, как наша должна быть тихой, неожиданной, но обязательно успешной.

3 апреля 2017-го. Пошел в разведку с 4 собратьями. Должен был огневые точки боевиков. Искали пробоины в их обороне, считали сколько в них людей, оружие, из которых точек работают чаще всего. Услышали с ребятами стрельбу. Вернулись на наши позиции начали давать ответ. Мне прилетела за спину граната с СПГ. Ударной волной немного "двинуло", но автомата из рук не бросил. Потерял сознание может секунды на две, а потом командир привел меня в чувство. В том же бою ранили собрата, который сидел за пол метра от меня. Пуля прошла через две щеки. Еще один контузию получил. Я всех завел в медпункт, и там заметили ранения. Три крупных осколка от гранаты попали мне в лопатку. Медики переживали, что в дальнейшем может быть пневматорекс. Могло же пробить легкое. Проверили, не был ли в момент боя пьяным, сделали уколы, в том числе и от столбняка. Два осколки достали, один оставили. Мелкие, которые попали в руку, выковыривал ножом сам. Боли не чувствовал совсем в тот момент.

В 2014 году мама подарила медальончик, Матерь Божию. Не снимаю ее. Никогда не говорю "последний", говорю "крайний".

Многие разведчики идут во французский легион. Работают охранниками в частных фирмах. Некоторые просто выходят на пенсию. Очень привык к войску. Когда приезжаю в отпуск домой, нужно много времени, чтобы привыкнуть к повседневной жизни. Стабильность меня утомляет. А пока есть сила - буду служить и дальше. Хотя жена просит оставить армию. А я не могу без нее.