"Солдаты, совершавшие бесчинства, и пилоты, сбрасывающие бомбы, - это и есть рядовые россияне" – артистка Мария Бурмака

Сейчас идет за борьба не только за украинские территории, но и за историю, ценности, наш культурный код. Мы должны отстоять и сохранить украинство. А оно сохраняется в культуре, потому всячески ее нужно поддерживать и развивать. Следует наложить определенный мораторий даже на дискуссии по русской культуре в Украине. Она также является частью идеологической борьбы.

Об этом в интервью Gazeta.ua рассказала певица и народная артистка Мария Бурмака.

Понимала, что большое вторжение вероятно, но не думала, что зверства будут такими. Мы верили, что они все тоже люди, хотя никогда не было иллюзий по поводу русского "братского" народа. Не могла представить, что это будут совершенные изуверы, хуже нацистов и фашистов. Что это может произойти в XXI веке.

Один из первых ракетных ударов по Киеву был через дом от моего. Это было ужасно. Но я оставалась в столице с дочерью, друзьями, братом и его беременной женой. Мы мигрировали между домами, выбирая, где лучшее укрытие. Решила, что никуда не уеду. Старалась быть полезной здесь. Заметила, что на улице люди меня узнают и улыбаются. Поняла, что им поднимает настроение даже тот факт, что осталась в Киеве.

Пережитое останется в крови и уже, вероятно, никогда не исчезнет. После бомбежек поняла тех людей, которые приезжали в Киев в 2014 году из Донецка и Луганска. Насколько травматичны были любые громкие звуки, сирены, фейерверки.

Мой брат мобилизован в Вооруженные силы Украины. Его отпустили только на четыре дня, чтобы забрать из роддома жену, родившую 6 апреля дочь. Затем снова ушел в воинскую часть.

 

В прямом эфире ВВС послала Путина за российским военным кораблем. Ведущий меня перебил. Но к нему начали звонить люди и возмущаться, что не должен был этого делать. В конце концов ведущий извинился в Twitter. Но об этом случае потом написали все ведущие иностранные газеты.

Делала онлайны вечерами и пела детям. У меня целый круг маленьких поклонников, у меня есть много детских песен. Когда началась война, некоторых из них увезли за границу. Сейчас дети по всему миру рассеяны, но у них есть определенное чувство дома, когда выхожу в эфир. Они все сильно радуются.

Варила борщ и носила для территориальной обороны. Пожилым людям своего района заносила пакеты с продуктами и лекарством. Моя популярность сыграла хорошую роль, потому что люди меня узнавали и не боялись открывать дверь.

На днях стала амбсадором Centrum pomocy humanitarnej в Варшаве (Центра гуманитарной помощи. - Gazeta.ua). Организация собирает средства в Европе и закупает бронижелеты, каски, белье, обувь, сухпайки. Отправляет все в Киев, а оттуда уже везут куда нужно на передовую. Когда начинаются такие движения, должны быть четко упорядочены. Я буду курировать такие моменты. Буду лицом фонда. Не хотела выезжать из Киева, но приняла это предложение от Центра, потому что вижу свою потребность. Многие мне доверяют.

Думаю сделать выступление для беженцев, живущих здесь в спортзалах, которые ночуют на вокзале. Пойду в школу к малышам, которых здесь встретила. Это тоже будет частью моей работы.

Варшава оказывает исключительную помощь украинцам. Для наших людей здесь бесплатные обеды, проезд, одежда. Весь транспорт ездит с флагами Варшавы и Украины. Это действительно дружественный нам народ. Польша - как сестра.

Мои родители всю жизнь провели в Харькове и в конце 1980-х перешли на украинский язык. Решили начать на нем преподавать, хотя тогда было сложно передать термины. Когда три года назад я ездила на встречу одноклассников, сказали, что только сейчас понимают, что тогда делали мои родители.

Харьков украинский по духу. И за последнее время произошли просто колоссальные перемены. Харьковчане чувствуют себя украинцами. В сентябре я приезжала на концерт и на встрече в университете со студентами все отвечали мне по-украински. Знаю, что там сейчас происходит, потому что общаюсь со многими друзьями и одноклассниками. И все говорят: ты приедешь и не узнаешь. Я в декабре была в Харькове, потому что хотелось погулять по улицам. А теперь оказывается, что я тогда прощалась с тем Харьковом, который я знала. Но город устоит, мы молимся о нем.

Мечтаю и молюсь за то, чтобы Украина была в тех границах, в которых мы ее знаем. Я не из диванных экспертов, которые начинают советовать главнокомандующему, как поступать правильно. Понимаю, что против нас стоит орда. Это огромное войско, пусть даже и неподготовленное. Не знаю, какой выход верен. Не хочу, чтобы погибали наши люди.

Страны должны определиться, стоят ли они на стороне этих европейских ценностей, о которых все так говорили, или на стороне приспособленчества и дьяволизма. Мы надеялись, возможно, на большую помощь Запада. Но после последних преступлений в Буче и того, что происходило в Киевской области, это уже должна быть тотальная поддержка Украины.

Российская пропаганда ломается, несмотря на огромные средства, которые туда вкладывают. Нельзя вечно врать. Представители стран приезжали с нашим президентом в Бучу, Ирпень. Американские спутники показали, когда начали появляться погибшие на улицах. Важную роль сейчас будут играть люди, которые смогут на камеру рассказывать, что происходит. Украина также должна вкладывать средства в информационную войну и разглашать правду.

 

Солдаты, творившие беспредел, и пилоты, сбрасывающие бомбы, - это и есть простые россияне. Они мародерствуют и привозят таким же простым людям, своим матерям и женам вещи украинских детей. Я не судья - есть Гаага, Международный трибунал. Как наказывать преступников, настоящих серийных убийц, творивших такие вещи? Допустившая такое страна должна быть изгнанником.

Цель этой операции - не уничтожение Украины, а уменьшение украинцев. Мы все ужаснулись, когда прочли новости в "РИА новости" о тех передвижных крематориях и 50 тысячах черных мешков. Это было не для них, а для нас. Это геноцид.

Можно 25 раз говорить, как велика русская культура, но она не воспитала своих граждан людьми. Массовая культура, музыка в России с такими смыслами уже пробила дно. Послушать, о чем пел Моргенштерн, это просто ужас. Было такое впечатление, что людей максимально превращают в животных. Это не культура, которая зовет к чему-нибудь духовному. Понимаю, что это было сделано специально, и мы увидели, что люди превратились в животных. И бескультурье сыграло очень немаловажную роль.

Чайковский как композитор тоже стал частью идеологической борьбы. Люди сейчас не хотят знать ничего росийского. Здесь идет война, погибли украинцы, поиздевались над целыми семьями. Многие остались без дома, без крова.

Любая цитата из русской литературы отгоняет невероятным лицемерием. Фраза Достоевского "Ничего не стоит слезинки ребенка" звучит как издевательство, когда россияне уже убили и замучили почти 200 украинских детей. Поэтому должен быть мораторий не на культуру, а даже на дискуссию по этому поводу.

Что ни возьми из украинской литературы, оно сейчас не идет в разрез с нашим народом. Кого не процитируй - все актуальное. У нас какую фразу Шевченко не возьми - все в тему. То же со Сковородой и Лесей Украинкой. Или даже взять Тычину: "Я єсть народ, якого правди сила ніким звойована ще не була" - все актуально.

Сейчас идет борьба не только за территории, но и за историю, ценности, наш культурный код. Теперь мы знаем, что хотят уничтожить украинство. Наша задача - отстоять его и сохранить. А оно хранится в культуре. Крайне важно тем, кто является пластом современной украинской культуры - музыки, живописи, архитектуры, скульптуры - это все продолжать возрождать. Даже "Васильковская майолика", которая изготовила этого выстоявшего петушка ("Васильковская Майолика" - частное предприятие, выпускающее традиционную украинскую народную майоликовую посуду ручной работы. Один из таких предметов - "петушок" - стал символом устойчивости украинцев. Это произошло после того, как в сети обнародовали фото разбомбленного дома, на стене которого висел кухонный шкафчик и на нем стоял этот чайник. - Gazeta.ua). Сейчас все хотят иметь такого петушка. Это тоже часть нашей культуры.

Люди начинают осознавать себя украинцами и вспоминать: а в чем то украинство. А это - вышивка, язык, песни, рассказы бабушки, история, фольклор, культура, писатели, картины. Оно все должно поддерживаться и возвышаться. Украинский культурный фонд имел средства для реализации определенных замыслов, но заявил, что перечислит деньги на нужды ВСУ. Считаю сейчас это правильным.

Время сильно проявляет фальшь в отношениях и в творчестве. Мне не хотелось бы, чтобы люди хайпировали на войне. Это безнравственно.

В самое сложное для Украины время я не могу писать. Так всегда было. Чтобы писать - надо иметь сердце, которое откликается на все. А оно сейчас у меня как замороженное и словно околенное новокаином. Не могу себе позволить что-либо чувствовать. Я - как тот петушок на шкафчике. Держусь, но в любой момент могу разрыдаться. Понимаю, что должна держать себя в руках. А это значит, что не могу взять и поковыряться в своем сердце, потому что просто не соберу себя по фрагментам. Поэтому я стараюсь быть в сдержанном режиме. А в сдержанном режиме песни не пишутся.

Мои песни, созданные раньше, все отзываются сейчас. Исполняю "Поцілуй мене на прощання", "Не бійся жити", "Ми йдемо", "Все починається, коли ти ставиш крапку в кінці". Может, потом смогу написать новые.

Не хочу идти в церковь, куда могут прийти россияне. Сейчас я в Варшаве - и здесь в большинстве своем костелы, а я бы хотела пойти на Вербное воскресенье в православную святыню. Но не знаю, какая может быть моя реакция, если встречу кого-нибудь из России. Также не захочу ехать на курорты где угодно в мире, где могут они быть. Не хватит сил и нервов с ними после этого всего говорить. Могу поцарапать лицо или ударить камнем.

Мечтаю увидеть красивую отстроенную Украину. Сколько лет на это уйдет - неизвестно. Я фактически всю свою жизнь положила на то, чтобы Украина была украинской. Хочу, чтобы пришел мир. Понимаю, что многие погибли и их уже не вернуть. Хочу, чтобы это все было не зря.

После победы всех буду целовать и обнимать. Буду гулять с коляской и нянчить племянницу. Буду радоваться жизни. Буду продолжать быть украинкой и нести все украинское, сколько хватит сил.

×