Работала с группой Dakh Daughters как саунд продюсер. Мой муж, оператор Сергей Стеценко, давно с ними знаком. Зашла в коллектив на правах друга. Сначала снимала концерты как музыкальный материал, а не документальное кино. Хотела сделать киноальбом. Параллельно начала снимать проходившее за сценой. Когда произошла Революция достоинства, в которой участвовали девушки, оформилась история.

Это история о музыкально-театральном коллективе, на пути которого произошло серьезное событие - Революция достоинства - с переосмыслениями, потерями, любовью, переживаниями, болью за свою страну. Хотела рассказать о собственном пути и месте в жизни. И мои героини подталкивают зрителя к мыслям о поисках себя.

После Майдана снимала девушек, чтобы наслоить на эту историю их портреты. Поняла, что не буду рассказывать личные истории героинь. Хотя такого материала было много. Если начинаешь поворачивать в сторону личностного, получается как сериал. Отводит от коллективного портрета женщины в искусстве на фоне изменений в своей стране.

 

Снимали почти восемь лет. Чувствую себя, как будто родила третьего ребенка. Начала снимать с первого сольного концерта группы в апреле 2013 года в столичной Малой опере.

Работа, поездки, революция делали нас все ближе. С другой стороны, девушки - актрисы. Я сказала, что можно играть на камеру, делать, что заблагорассудится. Позволила им шалости, и с этого вынырнуло много интересного.

 

Чувствовала, что не хватает знаний и опыта для создания фильма. Училась режиссуре "в полете", закончила киношколу Сергея Буковского "Мастерская DOC".

Сергей Анатольевич и сценаристка Виктория Бондарь собрали мою "кашу" в голове. Во время учебы показывали много идеального документального кино, объясняли, где в нем недостатки. До последнего сомневалась, брать в фильм интервью. Это документальное табу. Тем более я его не снимала. Сергей Буковский посоветовал взять, найти в нем то, что можно использовать.

Отдаленно напоминает "Кабаре" Боба Фосса. Это также портрет актрис кабаре на фоне политических событий в стране, и наблюдение, как это переживается и отражается на личности. Также получилось похоже на еще один фильм Боба Фосса "Весь этот джаз". Где некоторые сцены происходят внутри поставленной танцевальной композиции.

История группы - это и женский опыт. О суперженщинах, которые сочетают материнство и репетиции, выступления. За время существования коллектива Аня Никитина и Наталья Зозуль родили. Им надо было параллельно ухаживать за детьми.

За все это время я сама родила дважды. Узнала, как это, то состояние, когда женщина в творчестве делает выбор: отдать себя младенцу или своему фильму. Затем ребенок подрастает, интересуется тем, что ты делаешь, и ищет рядом собственное творчество. Но это определенная тюрьма, ты ограничен. Навсегда ответственный за ребенка. С другой стороны, постоянно приобретаешь новый опыт.

Откровенно говорить о материнстве и искусство банально. Я пыталась показать тонкости: когда больше не вмещаешся в свое платье, в процессе беременности переживаешь физиологические неприятные ощущения. Но девушки до последнего на сцене. Они сдерживают все эти эмоции, сложно было схватить их камерой. Женщина в искусстве - это немного подвиг. Работа мамой это как еще одна профессия. Обычно, когда показывают актрис кабаре, рассказывают об их романах с мужчинами. Мне гораздо интереснее было продемонстрировать их опыт с маленьким ребенком. Как не потерять себя, когда родила, не отдать себя полностью новорожденному.

 

Влад Троицкий сделал девушек такими, о которых мне захотелось рассказать. Которые меня научили тому, чем хотелось деваться со зрителем. В фильме есть отрывки из его спектакля "Собачья будка". Это отрывки из разных произведений, созвучных историческим событиям, которые происходили и происходят в Украине. Например, молитва-прошение из трагедии "Царь Эдип" об угнетенном народе, заброшенный богом. Этот спектакль дал почву воспринимать события Революции Достоинства через искусство. А не практически показывать трупы на Майдане. Пыталась сознательно переносить точку катарсиса не на документальные события, а на искусство. Потому что настоящее искусство может быть не менее мощным, чем реальная жизнь.

 

Эти разговоры с девушками мне отдала Катя Хоптинская. Интересная личность. Она айтишница, которая после Майдана оставила профессию и занялась волонтерством. Организовала школу человековедения. Исследует украинские архетипы. Учит людей быть собой в общении с другими, находить свою индивидуальность. Катя увидела девушек на Майдане. Почувствовала терапевтичность в их выступлениях. И захотела сделать с ними интервью как с личностями. Но не об искусстве. Каждая из актрис садилась перед камерой и рассказывала о себе. Кто она, зачем это делает, что это для нее значит. Катя сначала спрашивала о власти, искусстве, а потом ставила личные вопросы. О поисках себя, сомнениях. Катя не журналистка, не знала что делать с этим проектом. В Фейсбуке прочитала о фильме, нашла меня и отдала записи. Я была ей очень благодарна.

В ленту вошел отрывок из интервью, когда Аня Никитина говорит, что хочет быть министром культуры. Еще одна девушка, Руся, тоже говорила, что хочет стать министром культуры. "Не знаю, что надо изучить, но готова в любой момент разобраться", заверила она. Это как раз о Dakh Daughters.

 

Мы с героинями фильма очень близки, они мои подруги. Периодически во время работы над фильмом я намеренно заставляла себя отделиться от них, перестать общаться. Чтобы оказаться по ту сторону экрана. Воспринимать как персонажей, о которых рассказываю. Сначала было много сомнений, а они подумают, что скажут, проклянут, не проклянут. Когда решилась сделать вид, что я их не знаю, все стало на свои места. Близкие отношения мешают. Надо отойти подальше и увидеть все стороны, кто о чем расскажет, и в какую цепочку это сложится в фильме. Такая пауза была пару лет. В то же время они бегали за мной, спрашивали, ну что, когда будет фильм. Хотели все здесь и сейчас. Их творчество как раз и является таким, живым. А кино это тоже момент, но филигранно и долго выточенный, перед тем, как его показать.

Из двух тысяч часов мы смонтировали фильм на 77 минут. Сняли 15 концертов, гастроли, репетиции. Не вошло несколько треков со своими историями и мыслями.

Также болезненный эпизод. Мне позвонила Руся и сказала, что умер папа. Завтра его будут хоронить. И она хочет, чтобы мы приехали с камерой и это сняли. Сказала - это тоже я. Во время погребения она спела над телом отца. К ней присоединился весь театр "Дах". Это было очень мощно. Мы совали этот эпизод по всему фильму до последнего. Никуда не становился. Получалось, что папа погиб на Майдане, или что-то случилось с Владом Троицким. Эта история была сильнее Майдан, потому что это личностное переживание. Показывать похороны не принято в документальном фильме. Считается спекулятивным, это реальные страдания. Так же спекулятивным является использование детей, собак, людей пожилого возраста. Это вызывает сильные эмоции. В документальном фильме такой прием называется "самограйка".

 

Композиции к фильму выбирала сама. Все песни последовательно раскрывают историю в стране, образ и интонацию каждой девушки. Заглавная композиция - "Розы". Девушки написали ее в 2021 году. Вышла пророческой. В основу положен 35-й сонет Шекспира, который рифмуется со словом Донбасс. И так совпало, что символ Донецка - розы. Еще там есть фрагменты фольклора и детской песенки.

Девушки знают, какие композиции вошли в фильм, потому что мы подписывали контракт на треки. Может, у кого-то будут разочарования, что ее песни нет. Но как актрисы, они понимают, что это выбор режиссера, подчиненной общей идеи фильма. Смонтировала так, чтобы все кино слышно музыку группы. Таким образом зритель знакомится с девушками.

Скульптуру сделал французский художник Пьер Сассон. Познакомился с девушками на "ГогольFEST". Воплотил одну из участниц группы Наталью Зозуль в образе молодой девушки Украины, которая поднимается из воды на поверхность. И оставил на улице, подарив людям Майдана. Мы снимали, как создавалась скульптура. Это было очень красиво. В 2015 году, на годовщину революции, пришли на Майдан независимости и увидели, что скульптуры нет. Настояла, чтобы мы ее нашли. Это был фактически детектив. Нашли на задворках музея Ивана Гончара, почему окрашенной набело. Реставратор, который ее снимал, сказал, что это автодорожная краска. Одна из наших версий - коммунальщики зарисовали скульптуру, чтобы не было видно ценного мрамора, из которого она сделана.

 

Он много путешествовал. Сейчас, наверное, во Франции. Кстати, сделал в Париже скульптуру с лицом еще одного актера театра "Дах", Дмитрия Ярошенко.

 

Финал этой истории со скульптурой произошел в 2017 Сняли, как ее поместили в хранилище музея Второй мировой. Там хранятся экспонаты будущего музея Майдана. В кадре двери хранилища закрываются. Речь идет о культуре, расцвет которой был после Майдана. И потом ее пытаются закрыть. Есть такое ощущение. История развивается по спирали. Мы не сможем закрыть гештальт, пока не осознаем, что можем делать свой выбор, а не тот, который нам навязывают. А до тех пор будем снова и снова возвращаться к закрытой двери.