В коридоре, за дверью моей одиннадцатиметровой кельи, каждый вечер тусуется молодежь. Ребята мусорят и громко разговаривают, катая по бетонному полу бутылки из-под пива и джин-тоника. Нормальные герои нашего времени.

Они постоянно курят "драп" и говорят все громче. Сначала я сердился на них и хотел вызывать милицию. Потом постарался влезть в их шкуру и понял: им действительно некуда деваться и мой "стук", кроме обратной агрессии, не вызовет ничего. А так — сидят и охраняют мой дом. Впрочем, что у меня взять, кроме книг?

Ко мне иногда доносятся их разговоры, будто из иного мира.

— Поедем в село к моей бабке. Ей уже девяносто семь. А она сотку выпьет и песни на украинском поет. Она еще при царе жила? — говорит один.

И я представляю бабушку, которая в войну, наверное, танки останавливала и землянки копала.

Их "брат" попал в "мусарку"

Сезон сиденья начинается с первыми холодами и заканчивается с наступлением тепла. Я научился не реагировать на них, включая музыку. Но однажды не сделал этого — слишком уж интересным был их разговор. Из него я узнал, что их "брат" попал в "мусарку", и ему угрожает "срок". Они по очереди, ссорясь между собой, то и дело срываясь на крик, писали ему коллективное письмо.

— А в конце надо написать: "Брат, мы тебя помним!"

— Не, надо писать: "Брат, мы тебя помним! Возвращайся скорей!"

Это длилось до третьей ночи и, казалось, не закончится никогда. В этих озлобленных мальчиках я впервые увидел добрых людей.

Придет весна, они покинут насиженное место и улетят в теплые дворы. Я также очень хочу, чтобы их "брат" как можно скорее вернулся.

×