В последнее время я возвращаюсь из Киева домой не маршруткой, как обычно, а электричкой. Маршрутники временно обрезали свой маршрут к нашему поселку, потому что местная власть своевременно не почистила снег. Что ж, электричка так электричка. Везде люди. Хотя, может, в маршрутках более благополучные, потому что могут себе позволить заплатить на гривню больше.

Стою на Святошине в очереди в кассу за билетом на электричку. Сзади пристраиваются трое ребят: украинско-русский суржик пригорода, бедный, но выразительный словарный запас.

— Прикиньте, вы раньше такэ когда-то бачылы? Бомжа-негра бачылы?! — говорит один.

— А ты при ки нь, — продолжает второй, — якый вин баран? Сидел бы там у себя в Африке, тепло, бананы на пальмах, все де ла. А тута мерзнет, еще и триндюле й получае. Можэ, на би ле т домой собирает?

Вы раньше бомжа-не гра бачылы?

Двое хлопцев, используя все доступные им средства экспрессии, и дальше обсасывают тему, а третий как-то подозрительно долго не вмешивается. Я спиной чувствую, что ему не нравится разговор друзей, но он не знает, что им сказать.

— И при ки нь, вот мало того, что обезьяна, так еще и бомж. Хуже пе туха на зоне, я щитаю, — это снова безжалостный второй.

— Не, не хуже. Ты шо, пе тух на зоне — это самэ хуже, — первый все-таки немного добрее.

Очередь впереди уменьшается, но третий молчит. Я очень хочу знать, что он им скажет, и мне везет:

— А вы представьте, что вы в Африке, языка не знаете, работы нет, де не г не заработаете, солнце печет, а вокруг одни не гры. И все пальцем показывают, бьют, обсуждают? Жаль его. Пацаны, замните те му.

И хлопцы как-то резко и грустно "заминают те му". Уже отходя от кассы, слышу, что им до Тетерева. Это последняя остановка электрички, почти Африка.

×