Мой пес

 

Я люблю с ними гулять по лесу ночью. Потому что тогда нет людей, и мне не приходится прятать от них глаза. 2-летняя ньюфица Гава идет, покачивая бедрами, как модель. За нее никогда не стыдно. Младшего пса зовут Бруно, и он дворняга, которому суждено было умереть. Но не умер.

Мы возвращались с зятем на День Советской Армии домой на ночь глядя и в сумерках, просто на белой полосе дороги, увидели что-то черное. Паршивый, изъеденный блохами месячный щенок. У него был перебит позвоночник. Бруно прокусил мне руку, когда я хотел забрать его с дороги.

Тогда больше всего хотелось, чтобы он выжил. Мы держали его в тепле, кололи витаминами и поили молоком из соски. И Бруно оклемался. Теперь он только, как молодой ветеран какой-то недалекой войны, немного тянет заднюю ногу. Собачий подросток с полным набором плохих привычек, который принципиально не поддается воспитанию.

Я ненавижу с ним гулять днем, когда на улицах машины и люди. Потому что его невозможно остановить — у него совсем атрофирован страх перед автомобилями. Он будто знает, что застрахован от смерти под колесами, и каждый раз прыгает под новую машину, каким-то чудом избегая колес. Я каждый раз отворачиваю голову, боясь увидеть его раздавленным на асфальте. А он бросается под новые колеса.

Бруно прокусил мне руку

Хуже всего, когда Бруно прыгает на людей. Беспричинно, весело и нагло. Мы с Гавой как будто становимся соучастниками его безумных набегов. Тогда я шиплю сквозь зубы:

— Бруно, стой!

Дважды после моих возгласов незнакомые женщины кричали:

— Заберите своего пса!

Я оба раза не придумал ничего лучшего, чем сказать:

— Это не мой пес.

Теперь с трепетом ожидаю, когда отрекусь от него в третий раз. Тогда, возможно, наконец все станет на свои места.

×