Дружил я в детстве с Димой Фурманом. Он был младше меня на год, а его мама Ася работала на заводе вместе с моим папой Володей. Теперь Дима живет в американском городе Даллас, работает программистом и, судя по всему, очень хорошо себя чувствует. Прислал мне фото, где он с женой и маленьким сыном стоит под гавайскими пальмами.

Наша разница в возрасте на сегодня сильно стерлась, хотя в детстве казалось, что каждый лишний месяц давал тебе неслыханные преимущества. Дима отличался от меня тем, что был тонкослезым. Плакал он, трагически всхлипывая и театрально шмы гая носом. И, как каждый, кто постарше , я этим пользовался, просто так, для развлечения, доводя друга до слез.

Моя школа сильнее твоей — слезы. Наш мотоцикл круче вашего "москвича-комби" — бурные слезы. Наша трехкомнатная квартира на третьем этаже лучше вашей двухкомнатной на втором — истерика. И по каждому поводу он шел жаловаться маме, которая не забывала стучать моему отцу:

Наш мотоцикл круче вашего "москвича-комби"

— Ваш Андрей опять терроризирует нашего Димочку!

Папа приходил домой и задавал мне взбучку. Сеанса воспитания кое-как хватало до следующего дня.

Как-то зашло о дедушках. Его дедушка воевал, а мой по состоянию здоровья откосил. Его ходил на своих, а мой был парализован и прикован к постели. Дима явно побеждал, и я выкатил тяжелую артиллерию:

— Все равно твой дедушка умрет! — Дима скривился. — И бабушка! — первая слеза. — И папа! — плач. — И мама! — истерика. — И ты умрешь! Ты тоже умрешь! — Дима побежал к маме и опять все рассказал.

Вечером я услышал, как мой отец сказал матери:

— Странные эти Фурманы. До сих пор не рассказали Диме о смерти. А наше чудо его этим снова до слез довело.

Мама вздохнула:

— Но ты ведь его не будешь ругать? Правда же, Володя?

×