Липкое и теплое

 

"Барак — это имя? Я почему-то думал, что это какое-то утлое строение", — сказал известный российский писатель в одном радиоинтервью.

Его удивило, что у кандидата в президенты США такое странное имя. Именно в такие моменты начинаешь понимать, что хамство — это особое состояние души, когда изменяет вкус. И совсем плохо, когда вкус оставляет большое государство практически у тебя под носом.

Но хуже всего, что, живя рядом с хамом, нужно считаться с его привычками, следить за его прихотями, заглядывать ему в рот. "Плюнет или не плюнет?" — думаешь ты, тренируясь уклоняться. "Ударит или не ударит?" — и лихорадочно ищешь глазами защиту. А он уже все спланировал: куда пойдет пехота и как ее поддержит артиллерия с авиацией и флотом.

— При полной поддержке местного населения, — вызывающе считает он.

Я люблю соседей

Я живу на улице, где люди получают информацию через спутниковые антенны и не читают украинских газет. Несколько дней тому назад узнал от соседей о том, что российская армия "элегантно" провела военную операцию, что наш президент — безумный, что зимой замерзнем без их газа, а летом растопимся под солнечным лучом...

Это бывшая техническая номенклатура при деньгах. Милые, симпатичные и интеллигентные люди, которые бережно стригут свои английские газоны, загорают на Майорке и ездят в немецких автомобилях. Люди, которые приняли западный способ жизни как свой, но не представляют себя без иррациональной любви к имперскому хамству, принадлежности к чему-то большому, липкому и теплому.

Я люблю соседей, потому больше никогда не буду разговаривать с ними о политике. И никакая они не "пятая колонна", а просто раздвоенные люди. Но я очень надеюсь, что в случае чего они не бросятся обеспечивать "полную поддержку местного населения".

×