Перед 9 мая везде аж роилось от разных переживаний войны. "Переживание" как раз очень уместное в своей неоднозначности слово. Переживают преимущественно те, кто пережил, или их потомки — которые постоянно слышали об их переживаниях. Потому ценнее любого пафоса простые человеческие истории о Второй мировой.
Была и в моей семье такая история. Никто никому ее не рассказывал, потому что она была тяжелой, как чемодан без ручек. Ничего героического там не было — все только бессмысленное. 27-летнего деда Панаса в первые дни после немецкого нападения мобилизуют как молодого лейтенанта и бросают на передовую — с ружьем на танки. Дед попадает в плен и сидит в соседней Винницкой области в лагере. Дома он оставил беременную моим папой жену с годовалым мальчиком на руках.
Говорили люди: "Стася, пойди туда. Вон люди говорят, можно у немцев мужа выпросить". Приводили счастливые примеры: кто-то возвращался в семью — невредимый и дальше жил под оккупантами. То есть от бабы требовалось немного — пойти за несколько сотен километров пешком беременной с малым сыном на руках и выпросить мужа.
Люди говорят, можно у немцев мужа выпросить
Я никогда не спрашивал бабку, что она переживала в те дни, когда думала, что действительно может его спасти. И вообще были ли у нее какие-то размышления и колебания. Бабу Стасю будто парализовало, и она никуда не пошла из села. Потому что какой у нее был выбор? Или пойти и, возможно, погибнуть вместе с детьми, или остаться и оставить детей без отца. Одного уже рожденного и второго — в животе. Это был выбор без выбора — вполне привычная украинская ситуация прошлого века. Пережить или погибнуть — для жизни здесь места не было.
Баба Стася сделала именно тот выбор, который позволил родиться моему отцу. Немецкий фельдшер, который принимал у нее в октябре 1941 года роды, сделал свое дело аккуратно, дав ей с собой хлеба и рафинада. Такое почему-то запоминается на всю жизнь.
4 
35413
Комментарии
8