Когда сборная КНДР проиграла всем, кому могла, на чемпионате в ЮАР, неоднократно приходилось слышать о побеге футболистов на Запад или трудовых лагерях на родине. "Буду болеть за северных корейцев. Если они проиграют, то их расстреляют, а мы об этом даже не узнаем", — шутил один мой приятель.
Просто мы не знали, но ужасно хотели знать. А не зная, рисовали картины, в которых фантастики больше, чем здравого смысла. Наше воображение поневоле стало таким же безжалостным, как центральный провод северокорейской компартии. Поэтому мы забываем, что футбол — всего лишь игра, и, как дети малые, приписываем другим взрослым такое же детское отношение.
Я почему-то уверен, что ребят нормально встретили в Пхеньяне их матери, девушки и друзья. Встретили приблизительно так, как когда-то встретили нашу команду из соревнований в Калуше на кубок памяти какого-то воина-интернационалиста.
Ребят нормально встретили их матери, девушки и друзья
Там мы тоже проиграли всем. И не потому, что играли плохо или ноги у нас росли не из того места. Причина в другом: нас, 13-летних, ошибочно записали на участие во взрослом турнире. Мы узнали об этом, когда вышли на первый матч против московской школы олимпийского резерва. Нас разгромили со счетом 5:1, а три гола в наши ворота забил тогда еще неизвестный будущий "спартаковец" Владимир Бесчастных. На трибунах сидели юноши из грузинской команды и болели за нас, а после матча их тренер выразил нам свое сочувствие:
— Как крошечный птенец против взрослого орла! — он употребил горное сравнение, что, впрочем, не помешало его орлам на следующий день настрелять нам.
Но, в отличие от корейцев, никто из нашей команды серьезным футболистом не стал. Закрытые от мира, они научились своему корейскому футболу так, как будто никакого другого не существует. Мы же научились чужому футболу так, что и не нашли своего. И на самом деле неизвестно, как лучше.
1 
1
Комментарии
3