Когда-то я немного жил в одном маленьком городе. Посреди него текла река Днепр — тоже небольшая, потому что это в верхнем течении, а не здесь.

Знал я там литовца — большого, чуб соломенный. Он был артист, играл эссэсовцев и героев. Якобы славился как донжуан и разбойник. Но я уже застал его другим, потому что он как раз нашел себе невысокую, по пояс ему, барышню. Около нее был тихим и говорил, что герои надоели и хочется сыграть, например, бабочку.

Я покинул тот город до их свадьбы. Потом слышал: оба погибли в автокатастрофе, а младенец, их дочка, спала на заднем сидении и осталась жива. Иногда он мерещился мне. Когда переходишь дорогу перед светофором, так он будто где-то среди тех, кто перебегает навстречу, и их видишь боковым зрением.

Я покинул город до их свадьбы

Прошло больше 20 лет, и я увидел на афише нашего города фамилию приезжей актрисы — редкую фамилию, следовательно, это та девочка, которая выжила на заднем сидении. Я пошел на спектакль, где она играла, и сразу узнал ее. Маленькая, как мама, но играла сильно, как отец играл разбойников. Подумал: вот и бабочка, которой он хотел быть.

После спектакля я рассказывал ей об отце. Она слушала недоверчиво, и потом объяснила почему. Ей рассказывали об отце те, кто не знал его тихим, и говорили, что она похожа. И она решила быть похожей до конца, чтобы пережить все донжуанство и разбойничество и знать, какое оно. Теперь, видимо, такой и останется, это неплохо для актрисы — можешь играть девушек и ребят, бандитов и бабочек, все, что хочешь.

Я не знаю, что она теперь думает о себе. Может, удивляется, что выросла именно такая, а не другая, потому что кто-то ей красиво, хоть и неправильно, рассказал об отце. А я после этого перестал видеть его — даже боковым зрением, когда перехожу дорогу.

×