На днях нам с женой позвонила близкая приятельница и поздравила с серебряной свадьбой. То есть она просто нас поздравила, а мы долго не могли понять с чем. И не то, чтобы считали сам факт бракосочетания несущественным. Просто привыкли отмечать другой день, который кажется моей жене более символическим.

Я заглянул в паспорт и убедился, что приятельница права. Ее память о нас выглядела трогательно. Как-никак, она была свидетелем на нашей свадьбе или, пардон, бракосочетании.

Свадьбы, собственно, у нас не было. Двадцать пять лет тому назад я был бунтарем или, как мне  казалось, нонконформистом. И сама мысль о буржуазной свадьбе — с десятками неизвестных и не нужных мне людей, с идиотской музыкой и еще более идиотскими тостами, с варварским обжиранием и обпиванием и целованием под крики "горько!" — вызывала у меня глубокое отвращение. Я видел в том всем смесь языческого дикарства и новомещанского китча.

Мы ограничились ужином на 12 человек в хорошем ресторане

К счастью, моя будущая жена тоже так думала. Поэтому нам удалось убедить родителей отказаться от бессмысленного, омаразмевшегося ритуала и ограничиться ужином на двенадцать человек в хорошем ресторане — для действительно ближайших родственников и друзей. Все обошлось как нельзя лучше — без инфантильной фаты, целований по требованию пьяных гостей и глупых снимков от вертких псевдопрофессиональных фотографов.

Я и сегодня не сожалею, что настоял именно на такой, на "гражданской" версии брака, которая была для меня тогда синонимом цивилизованности. С возрастом, однако, я сделался снисходительнее или, как кое-кто считает, более конформистским. Может, потому, что понял неистребимость китча, который, собственно, и является сутью человеческой жизни, а тем более — смерти.

×