Госпожа ван Эйген целую жизнь коллекционировала веера, а после смерти завещала их родному городу Амстердаму. Сегодня все желающие могут осмотреть эту коллекцию в музее, а заодно посмотреть фильм о причудливой пани. Собственно, она так и осталась пани, посвятив сбору вееров свою достаточно большую 83-летнюю жизнь и свое скромное состояние помощницы городского архивариуса.

Настоящая коллекция — это отдельный мир и отдельная жизнь, поэтому каждый может по-своему посочувствовать госпоже ван Эйген или позавидовать ей. Я позавидовал голландцам и посочувствовал украинцам, которым всегда не хватало похожих чудачек и чудаков, способных заполнить полости в культурном пространстве, связать нити времен, упорядочитьсвой и чужой опыт. Может, поэтому у голландцев нашлась девочка Анна Франк, описавшая в дневнике историю голокоста, и не нашлось украинской девочки, так же тщательно описавшей бы историю Голодомора.

Никто в этом не виноват, просто такая у нас традиция, а точнее — ее нехватка.

Не нашлось девочки, тщательно описавшей бы историю Голодомора

У госпожи ван Эйген, кроме вееров, была еще одна страсть. Как профессиональный историк и архивист, она изучала реальный фон всего того, что мы видим в настоящее время на картинах голландских художников. Ее самая славная находка — идентификация всех персонажей на полотне Рембрандта "Урок анатомии", включительно с телом, которое вскрывает доктор Дейтман. Принадлежало оно, оказывается, Иорису Фонтейну, повешенном за разбой 17 января 1656 года.

— Все это не имеет никакого значения, — говорит мой кузен, хирург. — Я вскрываю таких фонтейнов еженедельно, пачками.

— Конечно, — соглашаюсь, — все это не столь важно. Поэтому у нас и не было ни Рембрандта, ни Анны Франк. То есть наоборот. Их не было — и поэтому мало что для нас имеет значение.

×