Несколько лет назад я невольно обидел своих канадских приятелей. На Рождество заметил, что их елка (баксов за сто) с украшениями (долларов на 300–400) — это приблизительно годовой заработок среднестатистического африканца. Конечно, я имел в виду не только бедняг-африканцев, но и ненамного более зажиточных, чем они, украинцев. Но я никак не предполагал, что Лина и Джо примут мою глуповатую шутку так близко к сердцу.

— Мы их покупаем перед самым Рождеством, на распродаже, — попытался объяснить Джо.

— А игрушки — и вовсе после праздников, за четверть цены, — прибавила Лина.

Я, как умел, успокоил их. Но, как выяснилось, до конца они так и не успокоились.

Через четыре года Джо и Лина опять пригласили меня на Рождество. Они гордо показали елку у дома, а точнее — одну из многих елей в соседнем лесу, за стеклянной стеной своей гостиной, убранную гирляндами цветных лампочек.

Я буду беречь планету тем, что буду ходить по ней пешком

— Не подумай только, — сказала Лина, — что они горят всю ночь. Мы включаем их на полчаса, пока ужинаем.

— Потому что иначе, — объяснил Джо, — дерево может выбиться из естественного ритма, решив, что уже весна.

— А игрушки, — прибавила Лина, — мы отослали в детский дом в Нджамени.

Это звучало трогательно — как сочинение моего сына. Когда ему было 6 лет, он написал в Америке на День Земли: "Я буду беречь планету тем, что буду ходить по ней пешком, а не ездить авто".

Хотел было рассказать эту историю друзьям. Но спохватился, что они, добрые души, отошлют чего доброго еще и оба свои "фольксвагена" в Нджамени или Охтырку. И мы не выберемся из этого прекрасного леса, где за окном разноцветными лампочками полыхает елка — совсем как северное сияние.

×