"И чтоб я тебя видел с одной ногой, а ты меня одним глазом!" - говорит Игорь. Мы говорим об одесских проклятиях, которых уже нет, и об одесских историях, о которых хоть оперу пиши.

Игорь, мой приятель, полжизни тому назад уехал в Мюнхен. Но остались и там еще люди. На Игоря вышел приятель детских лет. Общая приятельница написала Игорю: мол, такой-то передает привет. А что же он сам не напишет? Ой, а он сейчас не может. Как выяснилось, такому-то еще семь лет сидеть, пять он уже отсидел, и он может позвонить, может даже фотку прислать с "айфона", но только после десяти вечера: тюрьма есть тюрьма, порядок нужен.

Сидеть, писал приятель Игоря, неплохо. Камеры на 12 человек - и сидят в них по 12. Кормят хорошо, телевизор есть, мобила, даже самогонный аппарат. Вот у сокамерника день варенья, приятель бражку бодяжит из сахара и дрожжей. Теща передачи носит, потому что жена что-то похудела, так он сказал ей, чтобы отдохнула.

Кормят хорошо, телевизор есть, мобила, даже самогонный аппарат

Приятель досиживать срок не собирается. Он вообще садиться не собирался: судье дал 42 тысяч долларов. Тот, видимо, долго высчитывал, сколько именно ему надо, попросил аккурат 42. Но неожиданно заартачился прокурор, и пришлось-таки сесть. Приятель не уточнил, отдал судья деньги и почему он рассчитывал, что прокурор согласится на халяву отпустить обвиняемого в организованной преступности.

Зато следователь, говорит, попался клевый: посоветовал переписать свое имущество, потому что светило с конфискацией. "Спас" много. "Только выйду - сразу к тебе махну, в Мюнхен, - порадовал Игоря приятель. - Украинский внутренний паспорт у меня отобрали, но зарубежный не отобрали! "

И вот теперь Игорь не знает, радоваться ему или нет.

×