Писатель Василий Шкляр презентовал в Киеве свой роман "Маруся", который был напечатан этой осенью. Писал его почти в три раза меньше чем "Черного ворона" - 5 лет, тогда как предыдущий роман забрал 13 лет писательского труда.
Почему роман забрал так много времени?
- "Марусю" написал быстрее, потому что я уже был в той эпохе. Когда я писал "Черного ворона", долго входил в ту эпоху, чтобы почувствовать ее на запах, на вкус, ощутить все ее реалии. Когда пишешь исторический роман, мало самого фактажа о герое или о тех обстоятельствах, в которых он действовал. Надо знать даже то, что не входит в твою книгу. Когда я писал "Марусю", перечитывал мемуары Деникина и его офицеров. События в Киеве я воспроизвел с документальной точностью. Тот же куренной Осип Станимир оставил книжку "Мое участие в освободительной борьбе 1917-1920 годов". Много наших старшин оставили воспоминания. Надо было все это осмыслить. Я был настолько привязан к документальному материалу, что это порой даже вредило художественной ткани произведения. События, особенно киевские, у меня воспроизведены почасово. Этот роман, как и "Черный ворон", написанный на прочной документальной основе. Я боялся, как его воспримут люди. И меня очень радует, что кое-кто из авторитетных, как вот шевченковский лауреат Тарас Федюк, сказал: "Мне "Маруся" выглядит даже сильнее именно тем реализмом". Я первую книгу повез внучке Маруси по брату Лизе Соколовской, которая живет в селе Горбулв на Житомирщине. Мне ее оценка была очень важна. Она прочитала и сказала: "Странное впечатление, что эта девочка где-то рядом". Еще у меня есть такой читатель - сотенный УПА Мирослав Симчич, на псевдо Кривонос. Ему "Маруся" понравилась еще и потому, что в романе сильная галицкая тема. В этом романе я сделал определенный поклон галичанам.
Вы проводите параллели между тогдашней освободительной борьбой и событиями в Украине последнего года?
Совпадений очень много. На Майдане мы боролись против России, как и сто лет назад. Это украинско-российская, а не гражданская война. Когда галичане в конце августа 1919 года взяли Киев, им было приказано: обсадить, но не стрелять. Потому что с левого берега в этот день шли уже на Киев деникинцы. Когда деникинцы пошли по Институтской вниз на Крещатик, то куренной 8 Самборской бригады Осип Станимир выбежал и сказал: "Стойте, дальше вы не пойдете". Какие-то просто знаки провидения, именно на том месте, где куренной Осип Станимир остановил деникинцев, во время революции в прошлом году выросла наша первая баррикада, которую назвали "Львовская брама". Галицкий генерал Антон Кравс едет на переговоры с деникинским генералом Бредовим, - от думы, поворачивает на улицу Александровскую, теперь Грушевского. Его автомобиль там подстреливают. Точь-в-точь на том месте, где выросла вторая наша большая баррикада на Грушевского. Приказ этот - "окружить, но не стрелять" тоже напоминает сегодняшнее состояние на войне. Тогда именно из-за приказа не стрелять деникинцы коварно разоружили галичан.
Как удалось воссоздать характеры?
О братьях Соколовських известно было немало, документов о них сохранилось много. Это были очень патриотичные парни. Их воспитал отец, Тимофей Соколовский, который, кстати, пришел с Холодноярщины. Очевидно, ему за какое-то ворохобництво пришлось бежать на Полесье, он воспитал всех детей в таком духе, что они становились друг другу на замену. Трое погибли в один год. Потом им на замену пришла сестра Маруся. Думаю, она погибла, конечно... Просто семья верит, что может, и выжила. Потому что "герои не умирают". Поэтому о гибели в романе я не писал.
Доля вымысла в романе, пожалуй касается этих моментов, которые дают надежду?
Конечно, у меня правды больше, чем вымысла. Вымысел если у меня и есть, то он правдивее самой реальности. У меня был удивительный случай, когда я в "Черном вороне" описывал встречу атамана Грызла с Черным Вороном в Мокрой Калигорке. Мне надо было придумать какую-то местность, где они встретились: какое-то ущелье, балка, лесок. Писатель выглядит убедительнее, когда пишет точные названия. Думаю, как бы его назвать? Напишу "встретились в Заячьей балке". Потом думаю, в Заячьей - нет, заяц символ страха, так, как будто они трусы и от кого-то прячутся. А пусть будет Лисья балка. Через некоторое время я поехал в Мокрую Калиновку все-таки посмотреть на эти места, потому что я географически очень точно все выписываю, не выдумываю. Еду на Мокрую Калиновку, смотрю, знак-стрелка. Я остолбенел: Лисья балка.
5 
4880
Комментарии
3