"В комнате было, может, и 100 человек. Все погибли" - история семьи, которая пережила российское нашествие

Екатерина Павич жила с мужем и пожилой матерью в Мариуполе на Левом берегу, работала школьным психологом. Ее взрослые дети жили отдельно - в Харькове и под Киевом.

24 февраля для семьи Павич началось со взрывов прямо в их районе. Уже в первые часы полномасштабной войны они были вынуждены искать безопасное место в родном городе. В следующие дни семья пережила буквально ад на земле, спасаясь от российских бомбардировок. Во время одной из них Павичи буквально чудом выжили.

Свою историю мариупольская семья рассказала волонтерам благотворительного фонда "Восток SOS", который с 2014-го собирает информацию о преступлениях РФ, чтобы обеспечить в будущем правосудие над преступниками.

Gazeta.ua публикует разговор, который записали документаторы фонда Татьяна Петрова и Наталья Каплун. Заметим, что настоящая фамилия героев изменена по их просьбе.

24 февраля мы с мужем проснулись от громких взрывов. Увидели, что пылает частный дом рядом со школой, где я работала - в 5-7 минутах ходьбы от нас. Пришло понимание, что происходит что-то страшное и ужасное.

Забрали из соседнего дома мою старенькую маму и спустились к нам в подвал. Я приготовила на всех завтрак. Но взрывы стали настолько громкими, что никто не позавтракал. Позвонили кумовьям, которые жили на выезде из города. Договорились переехать к ним. Очень спешили, что даже забыли положить самое необходимое. Запомнила, как выбегаем из подвала и остается тарелка с недоеденной гречневой кашей.

Наши кумовья жили на шестом этаже девятиэтажного дома, прямо напротив второй автостанции. У них было четверо детей - близнецам по 12 лет, средней - 14, старшей - 17. Уже 28 февраля стало трудно доставать продукты, но в городе еще работали магазины. Где-то до 2 марта было относительно тихо. Были свет, газ, вода.

Когда взрывы усилились, мы перенесли матрасы и подушки в коридор и все вместе спали там. Чтобы детям не было страшно - постоянно играли в игры. Старались жить обычной жизнью, готовили еду. А еще нас очень утешала молитва. Видимо, в таких ситуациях все становятся верующими.

С 7 или 8 марта стало страшно оставаться в доме. Наши друзья с детьми первыми спустились в бомбоубежище. Мы остались еще на день, потому что маме было трудно передвигаться. На следующий день не выдержали и тоже спустились.

 

Бомбоубежище было обустроено в подвале дома, где жили наши кумовья. До войны здесь был спортивный зал с тренажерами. Когда мы спустились, убежище было полностью заполнено. Находилось человек 200-250, в основном семьи с детьми по полтора-два годика. Лица детей были серо-зеленые, потому что уже неделю жили в подвале. Каждая семья обустраивала себе нишу. Там дети спали, играли, рассматривали книжки с картинками.

В бомбоубежище было два выхода, туалет, тепло. Почувствовали себя защищенными от любой беды. Наши друзья жили в большой комнате и предлагали нам остаться с ними, но муж не согласился. Сказал, что мы разместимся в дальнем зале - возле второго выхода.

Нам сначала выделили только стул для мамы, а к концу дня нашли деревянный лежак. На нем мы спали первую ночь втроем, прямо на досках. Потом муж со свалки принес еще одну доску, и мы сделали что-то типа полуторной кровати. Здесь мы жили втроем: пока двое спали, третий сидел в ногах. Потом менялись.

Когда спустились в подвал - у нас начался новый период жизни. Мы топили снег, чтобы добывать питьевую воду, подставляли бутылки и ведра под стоки для воды, которая стекала с крыши. Мужчины оббегали все кафе рядом. Там нашли большие баки с водой. Это были запасы на случай, если прекратится водоснабжение. Эту воду носили ведрами.

 

Не было продуктов. Но военные разрешили брать их из магазинов. Мужчины тайком где-то нашли целую корзину с продуктами. Принесли даже три буханки хлеба, кума их порезала и насушила сухариков. У меня остались полгорстки. До сих пор храню их как реликвию.

Дрова брали на строительной площадке неподалеку. Там были какие-то стропила, бруски. Мужчины жгли костры, кто-то постоянно пилил дрова. Люди приносили свои баняки. Кастрюли брали свои и что-то варили.

Мы сплотились с семьей, которая жила напротив. Они принесли мясо из морозилки, а мой муж приготовил суп - вода, кусок мяса, луковица. Но когда разлили его по тарелкам - вкуснее супа я не ела.

Где-то в шесть вечера 10 марта во двор дома упала авиабомба. Было такое ощущение, будто мы подпрыгнули с домом. Более смелые выходили на улицу посмотреть - там была огромная воронка.

Второй взрыв произошел на следующий день где-то в шесть утра. Проснулась, пошла в туалет, умылась, почистила зубы. Подышала немного свежим воздухом из окошка и вернулась к своим. Мамочка уже проснулась, а муж еще лежал. Попросил укрыть его с головой. Укрыла его курткой и села рядом. Через секунды почувствовала жуткое содрогание, полетели обломки. Погас свет. Мы вскочили и я начала одевать маму, обувать. Надела себе и ей маски на лицо, потому что полетела пыль и дышать было нечем. Слышу ужасные крики и понимаю: был прилет на той стороне бомбоубежища, где были наши кумовья с детьми.

К счастью они были живы, только самая младшая их дочь получила ранения. Первым прибежал босиком мой крестник, потом кума принесла на руках раненую Сашу, последними подошли старшие девочки.

 

Кум с другими мужчинами выносил раненых. Из-под завалов удалось откопать только троих. Прибежали украинские военные и оказали им первую медицинскую помощь. В той комнате было как минимум 50-70, а может и 100 человек - преимущественно семьи с маленькими детьми. Все погибли. Там просто плиты перекрытия упали на пол.

Мы решили уходить, взяли только необходимые вещи. Я раздала детям по бутылочке с водой. Крестнику нашли носки и обули на него сапоги моего мужа. Дети были максимально собраны, никто не капризничал. Они понимали, что надо спасаться. Кума осталась с раненой девочкой в бомбоубежище. Ждала, когда военные отвезут их в больницу.

На улице увидели, что части дома просто нет. Мы находились в одном его конце, а на другом - все этажи просто обвалились.

Пошли в центр, к площади Свободы. Там была новостройка с большим подвалом. Мы побыли там два часа. Больше не смогли, потому что было очень холодно.

После этого мы разделились: кум с детьми пошел в район железнодорожного вокзала к дальним родственникам, а мы с мужем и мамой переночевали у другого нашего кума. Но оставаться там не могли, потому что было тесно.

На следующий день привезли маму к другим нашим друзьям в район железнодорожного вокзала, но там мы не помещались в один подвал. Поэтому пошли спрашивать у людей - где можно остановиться. Нам предоставили квартиру в жилищном кооперативе. Там мы ночевали, а днем ходили к друзьям, где оставили маму. Там был костер, какая-то еда. Что-то приносили с собой.

Однажды случайно встретили в этом районе кума и узнали, что через несколько дней он разыскал жену в подвале их разбитого дома. Раненую девочку военные отвезли в больницу, но для ее матери не было места. Она осталась. Кум забрал ее оттуда к своему родственнику. Мы даже увиделись с ними всеми, но женщина все еще была под влиянием пережитого стресса. Позже они нашли дочь в одной из больниц Донецка, потом все вместе выехали за границу.

 

14 марта, когда мы шли за водой, на одном из наших телефонов появился Киевстар и мы смогли дозвониться младшему сыну в Харьков и узнали, что он жив. В этот же день стало известно, что из Мариуполя возможно выехать. На следующий день за нами приехал наш друг и предложил выезжать вместе.

Это был второй день массового выезда людей из Мариуполя. Поэтому, видимо, еще не требовали проходить фильтрацию. Но на каждом блокпосте российские военные тщательно проверяли документы, раздевали и осматривали мужчин.

Мы выезжали большой колонной и ночевали первый день где-то на трассе. Вокруг полная темнота и стоит эвакуационная колонна. И прилетит, не прилетит - кто его знает. Но нам повезло, мы доехали до Васильевки, а потом до Запорожья без происшествий.

На сегодняшний день мы живем во Львове. Я работаю с детьми, помогаю им восстановиться от пережитых ужасов. Уже сейчас я понимаю, что у нас была возможность спокойно выехать в первые дни и не ждать этого ада. Но мы и представить себе не могли, что через несколько дней будет оцепление.

×