Поэзия спасла мне жизнь: "Золотой кларнет" назвал лучший поэтический дебют

42

Начал писать на русском. Занялся поэзией, чтобы спасти самого себя от смерти, чтобы выжить. В 13 лет мы с матерью переехали в Киев из Краматорска. Это был конец 1990-х гг, начало 2000-х гг. Мама поехала сначала в Москву, затем в Киев, мы выживали. Я потерял родственников и друзей, приехал в пустоту. Мать работала с утра до ночи, я был один в пустой квартире.

 

Я рифмовал со школьных лет, но это были игрушки. Теперь писал, чтобы спастись от смерти внутренней и внешней. В школе ни с кем не дружил. Учеба не интересовала. Позже вернулись в Краматорск, я решил, что смысл моей жизни - поэзия. Дело пошло на лад, начал выходить из депрессии. Позже выдал 2 сборника, один из них вместе со стихами отца и его брата. В 2010 году вышел сборник "Странник".

Родители преподаватели истории. Папа писал стихи с молодых лет. Мне в наследство остались его наработки с армейских времен. Он тоже начал писать, чтобы не потерять рассудок в армии. В СССР человек был частью системы, поэтому он собрал эту антологию.

 

В 2011 году побывал на чтении уличной поэзии в Харькове. Увидел украинскую поэтессу Елену Рыбку, она меня поразила, это было магично. Я написал первый текст на украинском. Когда начинал, заставлял себя искать рифмы, читал классику. Позже начал писать верлибрами. Рифмованная поэзия отпала, а не вижу в ней смысла. Рифмы - это как цвет одежды. Одежда - слова. Главное потусторонность и независимость, она не требует никаких рифм. Если они придут, то хорошо, если нет, то - нет. У меня был к Богу разговор: "или убей меня, или дай то, чтобы смог творить". Он открыл мне поэзию. Открылся поток из измерений, которые нас окружают. Я сейчас мало пишу, потому что не знаю, когда откроется этот канал, но я жду. Не пытаюсь намеренно искать слова. Слова это кирпич и он должен иметь душу, когда почувствую, тогда буду писать, даже если на это потребуется 1, 2 или 10 лет. Кто мы, как антенны, которые принимают сигнал. Творчество что-то большее, чем человеческое, поэтому не пишу на социальные темы, потому что поэзия сакральна.

Говорю о любви в любых проявлениях. Это свет, который наполняет. Кстати, смерть это тоже любовь, но ее другая форма, насилие тоже любовь. Мне близка тема смерти, потому что это трансмутация, переходы происходят, как смена сезонов. Один сезон переваривает другой. Чтобы сменилась новая кожа, надо чтобы исчезла предыдущая. Если не разрушать, не вырастет ничего нового.

 

Сейчас живу в Краматорске, но путешествую, жил в Казани, Киеве, Харькове, был в Донецке до войны. Бабушка там живет, поэтому грустно, что я могу ее никогда не увидеть. У меня душа кочевая. Мир такой прекрасный, тема женщины она одна из главных, потому что женское естество ближе к первоисточнику, к потоку любви и света, чем мужское. В мужском сильное ЭГО, поэтому имеем войны. В Краматорске мы с матерью вырастили сад, там много цветов и они совершенны. Такие нежные, когда просто дотрагиваешься к лепесткам. Это то, что противостоит всем войнам, конфликтам. Я не политический, не территориальный человек, для меня существует только любовь.

Из-за событий на Донбассе. Забирали в армию. У меня есть родные по ту и иную сторону и я не мог брать в руки оружие. Война для меня не проявление любви. Для меня оружие только для того, чтобы защитить ближайших родственников, мать.

 

Я всегда так воспринимал мир. Когда был в детском саду у детей были забавы сводить жуков, чтобы они друг друга грызли. Шел сам играть в игрушечных ракетах, любил кошек, они были священные животными, возможно потому что, мама читала "Мастера и Маргариту", когда была беременна, и когда я был маленьким. Тема котов сакральная. Внимательный к деталям был с детства. Считаю, что должны воспринимать мир чудом, таинством, которым и является поэзия. Не люблю все механическое. Имел любовь к насекомым и бабочкам в подростковом возрасте, имел желание стать энтомологом. Пытался оставить красоту бабочек в вечности. Бабочки совершенны, как женщины. Бабочек собирал, чтоб держать их при себе. Когда убивал, хранил их красоту. У меня до сих пор дома есть бабочки с Украины и других стран. Я забирал их жизни, но трансмутировал их красоту. Они могли же просто существовать и позже разложиться. Для меня красота вечности в неизменности. Насекомых делал отчасти вечными. Верю, что за пределами несовершенного мира есть источник, он идеален.

Многие тексты потерял, из-за дел не мог открыться, но не жалею, количество не имеет значения. Может быть один текст, но совершенный, не от мира сего. Это транс, когда пишу исчезаю, остается поток. Это экстаз и с этим можно сравнить светлые чувства, которые мужчина имеет к женщине.

 

Когда меня охватывает боль. Много терял близких, любимых. Некоторые просто оставлял меня и я до сих пор не могу это пережить.

Несколько лет назад жил в Киеве впервые сам и город меня вдохновил. В Казани был на грани жизни и смерти, были дни, когда нечего было есть и температура падала - 30 градусов, не было воды и я был вынужден везти ее в больших кадках через несколько улиц. Экстремальные условия вливали в меня творчество. Как, например, было с рифмой, она пропала. Когда человек на грани жизни и смерти, он открывается к потокам, чтобы мы перерождались, должны умирать. Я каждый раз боюсь.