Колбаса по 2,20 и приключения Шурика. Почему до сих пор жива ностальгия по СССР

Они живут мечтой о выдуманном прошлом, поэтому даже тотальная историческая реконструкция не удовлетворит их

Просоветская ностальгия – это не мечта о прошлом. Это мечта о выдуманном прошлом. Ее носитель хочет вернуться в ту реальность, которой никогда не существовало, и поэтому он обречен оставаться недовольным.

"Колбаса по 2,20", "водка по 3,62", "полки пустые, а холодильники полны" – формулы мечты о прошлом удивительно живучи. Представление о Советском Союзе – это микс из фильмов Гайдая и Рязанова, в которых Шурик одерживает верх над симпатичными хулиганами, а милиция ловит контрабандистов на живца-Никулина.

Реальность советского быта стерта из памяти – три десятилетия выхолостили негатив, позволив людям придумывать себе прошлое. В этом прошлом нет очередей за продуктами, нет блата и дефицита, государственный муж – умный, а государство – заботливое.

Они продолжают рассказывать, что в СССР люди читали больше всего в мире. И нет смысла им объяснять, что заполненные книжные полки, как и аншлаги в театрах, были тем же проявлением тотального дефицита. Только на этот раз речь шла о дефиците развлечений: из-за недоступности альтернатив люди расхватывали книги и билеты.

Я сознательно не вспоминаю о свободе слова: скучающие по СССР и сейчас не считают ее отсутствие недостатком. Но даже тот потребительский рай, который они ностальгически придумывают, – он же соткан из лент "Ирония судьбы", "Девчата", "Операция Ы" и "Москва слезам не верит". Если показать этим людям "Маленькую Веру", они сочтут это насмешкой над своими лучшими чувствами.

Именно эти люди каждый раз голосуют на выборах за ретроградные лозунги. Они отказываются понимать, что старая действительность доказала свою неконкурентоспособность еще в 1991 году, похоронив государство-носителя. Они мечтают о прошлом – и лишают своих детей будущего.

Одна проблема: даже если их мечта сбудется, они будут недовольны.

Они верят в Союз, дистиллированный от недостатков. Даже если перенести их в реальность семидесятых, они не поверят. Потому что тяготы и нищета просто не прописались в их памяти. Они не поверят в подлинность того, что увидят, и сочтут себя обманутыми.

Беда этих людей в том, что они – априори протестное голосование. Они способны голосовать только за повестку дня, которая будет объявлять будущее плацдармом для оживления прошлого. Того прошлого, которое просматривается из советских кинофильмов, но которого в действительности никогда не было.

Они ностальгируют не столько по эпохе, сколько по возрасту. Оно успело смешаться до состояния полной неразличимости – память о собственной молодости, ощущениях перспектив и горизонтов они отождествляют с государственным строем. И никакая реконструкция не вернет им здоровье и силу, поэтому они все равно будут мрачны и обижены.

Нет смысла пытаться заигрывать с ними. Всего проделанного окажется недостаточно. Все воплощенное они назовут половинчатым. Даже тотальная историческая реконструкция (невозможная в принципе) не удовлетворит их. Потому что они живут мечтой о выдуманном прошлом.

Так что не стоит метать бисер.

Оригинал