— Слава Украине! — говорит мой племянник Николай, попивая пиво перед телевизором. Это он так дразнит свою жену.
— Да пошел ты нах…! — кричит разъяренная Оксана.
Они познакомились лет 10 назад. Коля приехал в Киев на заработки. Оксана работала поварихой в кафе. Сын от первого брака жил с ее родителями на Донбассе. Николай торговал батарейками и другой мелочью. Несколько лет встречались, потом сыграли свадьбу на ее родине — в рабочем поселке под Шахтерском, что возле Донецка.
Впоследствии там поселились. Оксане от бабушки достался в наследство домик на три комнаты. Скоро появился общий ребенок. Коля пошел на копанку — "дыру", как там говорят. Добывал отбойным молотком нелегальный уголь. Работал по 10 часов, зарабатывал по 10–12 тысяч гривен. Во времена Януковича всю продажу угля подобрал под себя его старший сын Александр. Заработки упали вдвое.
— За 5 тысяч я горбатиться не буду, — говорил тогда Николай. — Со смены приходишь — руки-ноги трясутся, без стакана водки не заснешь.
Родители Оксаны помогли ей взять в аренду кафе. Коля возил продукты, чистил картошку, мыл посуду, убирал. Терпел, потому что имели неплохую прибыль, смогли выкупить заведение и приобрести машину.
И тут на Донбасс пришел "русский мир". Николай бегал с российским триколором, помогал строить баррикады.
— Прибацаный был, — вспоминает. — Когда увидел российские "Грады", прозрел. Ну, думаю, будет бойня.
Поселок оказался меж двух огней. Молодые вывезли детей в Краснодарский край к Оксаниной тете. Да и сами там остались, потому что родители сообщили, что в их дом попал дээнэровский снаряд. В Геленджике Оксану взяли шефом в солидный ресторан, а Николай подрабатывал на частных стройках.
В конце прошлого года умерла моя мать, Колина бабушка. Оставила дом в Аскании-Новой на Херсонщине. Коля решил жить в бабкином доме. Он здесь вырос и до сих пор приписан. К тому же истекал срок легального пребывания в России. Оксана уперлась:
— Меня там сепаратисткой будут называть, а сына заставят учить о Бандере и Шухевиче.
Николай поставил вопрос ребром: или едут вместе, или он заберет сына и уедет сам.
Первый шок у Оксаны произошел, когда оформляла статус беженки. Обошлись с ней вежливо и сделали все быстро. Через несколько недель получила 1700 грн. Еще 2200 ей назначили ежемесячно. Николай стал на учет в центре занятости. Старший сын Оксаны быстро адаптировался в школе, хоть учеба на украинском.
На сорок дней по матери я поехал в Асканию. Несколько дней провел с семьей племянника. За столом раз за разом касались политики.
— Донбасс не принял Майдан, потому что вы скинули Януковича, — горячится Оксана. — Он хоть и бандит, но наш. Вы ведь Порошенко любите?
— С чего бы это? — говорю. — Я голосовал за другого. И вообще украинцы любую власть недолюбливают.
— А я ненавижу Украину, украинцев и украинский язык, — говорит Оксана.
— Много бандеровцев здесь? — пытаюсь шутить.
— Ни одного, зато своих — полно. Весной поеду домой. Знаете, какие у нас там люди хорошие.
"Своими" она называет местных ватников, которые молятся на Путина и "русский мир".
— Не обращайте внимания, — говорит Коля, когда выходим на улицу покурить. — Там все такие. В семьях матерятся, друг друга проклинают. А через минуту садятся за стол и рюмку пьют. На Донбасс поеду только, когда станет украинским.
Когда я уезжал, он провел меня на автостанцию.
— Слава нации! — прощаюсь.
— Смерть врагам! — крепко жмет руку.
В его жизни переплелись любовь и ненависть.
3 
35413
Комментарии