15-летний Руслан Сиренко из райцентра Народичи на Житомирщине сознался в убийстве отчима 27-летнего Александра Яковченко. В пылу спора его зарубила мать парня 37-летняя Анна Дзезенко. Школьник взял вину на себя.
— Это ребенок в таком аду жил, что не передать. Говорил: мама пообещала бросить пить, что будет глядеть меньших деток. Его сильно не наказали бы, потому что еще маленький. Русланчик все взял на себя, а она пошла в разгул, — рассказывает 50-летняя Надежда Маслюк, медсестра Народицкой райбольницы. Она усыновила парня.
Руслан Сиренко родом из села Слобода-Вязовка Народицкого района. Отец бросил семью, выехал в Киев. До 9-летнего возраста мальчика воспитывала мать, потом забрал отец. Через четыре года Руслан убежал к матери.
В это время Анна Дзезенко жила с на 10 лет младшим Александром Яковченко, родила от него трех детей. Максиму 7 лет, Юлии — 6, Елизавете — 2. Не работали, жили на социальные выплаты на детей.
— Мамка по профессии повар высшего разряда, в Киеве работала шеф-поваром в ресторане. Добрая была, когда не пила. А как запила, начались крики, матюки, — вспоминает 16-летний Руслан Сиренко. После обеда 10 октября возвращается из школы, показывает дневника опекуну. Все поля аккуратно заполнены, оценки — 10 и 11 баллов. Заваривает кофе в поллитровой глиняной кружке, делает бутерброд. — И сегодня видел ее. Переходила дорогу возле школы, меня не заметила.
Рассказывает, как жил с матерью и отчимом.
— Максу тогда было 5 лет, Юле — 4. Отчим на меня не кричал, мама любила, могла даже обнять. Не пили, в доме чистота. Все началось через год. Они набрались кредитов, стали пить. Есть не было чего, я начал работать, отдавать деньги им. Дрались они стабильно раз в неделю. Мама могла напиться и куда-то поехать, по месяцу дома не была. Отчим имел привычку набить ее, чтобы не ехала. Сначала я защищал маму. Потом — нет, потому что сама виновата. Бросала нас, дома ничего есть нет, грязно. Малые бегали, где хотели: Макс ходил ночевать к однокласснику, Юля — к бабке. Лизка дома лежала.
Руслан собирается на тренировку, учится танцевать вальс. Вспоминает 2 октября 2013 года, день убийства Александра Яковченко.
— Мама с отчимом ссорились утром, — заметно нервничает. — Я пошел к дяде Олегу таскать тыквы. Я у него корову пас, возил сено, копал картошку. Он мало денег давал, потому что мама брала самогон у него. Вернулся в семь вечера. Накормил младших, в 11 всех уложил спать. Мама с отчимом пили на кухне, ссорились. Мама кричала за те кредиты, что отчим ничего не делает. Они всегда так, покричат-покричат, и все. А это мамка выбегает, вся дрожит: "Я его убила". Захожу в комнату — отчим лежит весь в крови. Мама курила в веранде, плакала, что ее посадят, нас растянут по интернатам. Заикалась. Просила, чтобы я смотрел за детьми, ее навещал.
Женщина семь раз ударила мужчину топором по голове. С сыном закопали тело в хлеве.
— Я копал яму, мама светила телефоном. Потом пошел спать. Это было пять утра. Потом весь день у дяди Олега копал картошку. Как вернулся, мать спала пьяная. Следующие два дня ночевал у друга, потому что дома было страшно. Пришла баба (мать Александра Яковченко. — "ГПУ"). Говорит: Саша снился, говорил: "Меня Аня убила". Мама сказала, что он куда-то уехал. В тот вечер пила с подружкой Олей и соседом. Призналась им. Те передали бабе, она вызвала милицию. Нас обоих забрали.
Руслан согласился взять вину на себя, потому что "мама пообещала бросить пить и смотреть за малыми". На время следствия парень находился под домашним арестом.
— 6 октября меня допрашивали, — вспоминает. — Сказал, что три раза ударил отчима обухом. Потом пришла экспертиза — семь рубленых ран. Следователь говорил, что это топор провернулся и я не помню. Потом проверяли в психушке.
Дело рассматривает суд. Очередное заседание состоится 22 октября. Руслан фигурирует как обвиняемый, мать — свидетель. В мае парень признался: взял вину на себя, чтобы братьев и сестер не забрали в интернат.
После убийства мужа Анну Дзезенко выгнали из Слободы-Вязовки. С сыном и двумя дочерьми поселилась в детском отделении райбольницы. 21 мая ее лишили родительских прав. Максима усыновила бабка, дочерей — другая женщина, Руслана забрала медсестра Надежда Маслюк. Она живет с сыном 29-летним Андреем.
— У меня из-за этих судов постоянная депрессия, — говорит Надежда Валентиновна. — Люди спрашивают: как не боишься пускать такого в дом, это же убийца. Чего его бояться? Это золотой ребенок, сейчас никому не нужен. Сам деньги зарабатывал. По селу картошку сажает, огороды обкашивает, коров пасет. Еще и малых на себе тянул. Только его увидела — такой скромный, честный. Я хотела и Лизочку взять. Но за нее три семьи дрались. Юлечку и Лизочку усыновила одна женщина из нашего района. Просит не рассказывать, где живет, чтобы баба не узнала.
Руслан Сиренко общается с матерью только в суде. В школе попросил, чтобы ее не пускали.
— Не хочет ее даже видеть, — говорит опекун. — Недавно Аня с другом обворовали какое-то кафе.
Анна Дзезенко живет с третьим мужчиной в доме с выбитыми окнами. Выпивают, не работают, общаться с журналистом отказываются.
Мимо их двора идет школьная уборщица 46-летняя Лидия Федоровна.
— Аня — неплохой человек. Не знаю, чего ее из того села выгнали. У нас не с кем на улице не дерется, не ссорится. Скучает по детям, хочет отсудит их назад. Мне ее жаль. Она просто сбилась с пути. Говорила, что тот Саша очень обижал ее. Сейчас такие мужчины, что иногда нужно и лопатой дать. Мой тоже пьет. Я бы его не убивала, канешно, но если бы могла — припугнула бы хорошо.
8 
35413
Комментарии