27 мая похоронили 23-летнего Владимира Прокопчука из села Гаразджа, что в 7 км от Луцка. Его мобилизировали в армию. В ночь на 22 мая Владимира и еще 16 военных расстреляли сепаратисты под городом Волноваха Донецкой области.
Во вторник около 14.00 на сельском кладбище собирается более тысячи людей. Из автобусов выносят венки и живые цветы. Возле креста с портретом Владимира стоит молодой мужчина, на вышитом полотенце держит каравай. Через несколько минут из трех катафалков выносят гробы с телами Прокопчука, 31-летнего Дмитрия Йовзика и 33-летнего Виталия Махновца. Их похоронят рядом на центральной аллее.
Прощание с героями длится больше часа. Когда могилы засыпают, 25-летний Игорь носит между собравшимися каравай.
— В то воскресенье Володя должен был дружковать у меня на свадьбе. Жена моя Елена с ним росла. Соседи. Мы также три года дружили. До сих пор не верю, что теперь ему каравай на кладбище ношу, — Игорь не сдерживает слез.
Первый венок на гроб Владимира ставят от матери. Она еле держится на ногах.
— Все — как сон. Хочу, чтобы кто-то меня разбудил, — сквозь слезы говорит 44-летняя Валентина Прокопчук. Поправляет сдвинутый с головы черный платок. — Такой ребенок золотой был. Если бы он сейчас видел, что я плачу, подошел бы и, как всегда, вытер слезы. Сказал бы: "Мам, чего ты? Все будет хорошо. Все всегда заканчивается хорошо!".
Когда был маленьким, мне доверял больше всего. Не раз сидим на кухне, а он говорит, говорит. О школе, о друзьях, о нашей жизни. Я ему говорю: "Сынок, у нас денег нет. Видишь, другие дети богато живут". А он: "Мам, и у нас все будет. Чего ты переживаешь?".
Муж работал на подшипниковом заводе, я — в детском доме. Когда Вове было 4 годка, переехали в комнатку общежития — 12,4 "квадрата", одна кухня на пять семей. Но сын любил наш дом. Потому что обстановка была дружественная, — женщина покашливает, у нее хриплый голос.
— Даже не помню, чтобы он когда у тебя плакал, — обнимает за плечи Валентину сестра 55-летняя Людмила Березовская. — У него хоть проблемы, хоть радость — всегда улыбка до ушей. А как уже что-то пообещал, то из кожи вылезет, но слово сдержит. Свои дела отложит, чтобы помочь. Всегда держал родителей в курсе, где он, что делает. Пусть на секунду, но маме позвонит, чтобы не волновалась.
Родственники других погибших расходятся. На кладбище с охапками цветов остаются только ближайшие друзья и семья Прокопчук.
— Там автобус ожидает. Сейчас поедем помянем сына, — говорит 46-летний Иван Прокопчук.
Люди молятся про себя. В тень под туи отходит 25-летний Дмитрий Каврус, вытирает рукой вспотевший лоб.
— Вову знаю с четырех лет. Мы жили через стенку в общежитии. На одни секции ходили, в одну школу. Он умел успокоить, как никто. Как-то сидели в компании. У меня настроения не было. Поругался со всеми из-за какой-то ерунды. А он подошел: "Чего не веселишься? Дима, живи одним днем", — парня душат слезы, не может говорить, отворачивается. — Созванивались постоянно. И в тот день говорили, потом ночью. Говорил: все хорошо, спокойно. Идут отдыхать. Как всегда, все скрывал, если что-то не так.
Подходит Валентина Прокопчук. Ее под руку держит муж. Она говорит:
— Пришла повестка 8 апреля. Начала его отговаривать. А он: "Мама, я — патриот! Если нужно защищать свое государство, пойду!". Сначала во Воладимир-Волынском они были, потом в Ровно. Муж ему говорил, что мобилизованные должны быть люди с опытом. Те, кто Афган прошел или долго служил.
У родителей просят хлеб и полотенца. Оставляют их на могиле.
— Сын не жаловался. Но когда 5–6 мая приезжал в отпуск, то проговорился: "Как живем? Да хуже цыган". Думала, шутит. Он покашливал. Уже теперь мне рассказывают, что солдаты спали на сырой земле. Стелили разве ветки, чтобы не так тянуло. Вот и простудился. А еще складывал себе деньги, хотел бронежилет заказать. Ему за все время службы дали 1600 гривен, — закрывает лицо руками Валентина Николаевна. Качает головой. — Когда сына забрали, плакала постоянно.
— Когда я воевал в Афганистане, то знал своего врага. Был готов умирать. А здесь кто воюет? Украинцы с украинцами. За что? — вскрикивает Иван Прокопчук.
Владимир погиб от огнестрельного ранения в голову. После выстрела жил еще два часа. Умер в больнице.
— Я в тот день новостей до обеда не видела. На работе была. А потом друзья начали звонить, спрашивать, как и что с Володей. Не могла ему дозвониться. Поехали в военкомат. Командир сказал, что сын — в списках раненных. Взяла телефоны больницы. Названивала. Какая-то женщина сказала: сочувствуем, ваш сын умер. Из-за этих выборов тело привезли нам только в понедельник вечером, — рассказывает мать.
Прокопчуки идут к выходу с кладбища. На остановке ждут два желтых "Богдана". В них люди едут в Луцк на поминки по погибшим солдатам.
У Прокопчуков есть младший сын 14-летний Юрий.
Осенью должен был сыграть свадьбу
— Отец Володи в Афганистане в Кандагаре получил тяжелые ранения в ногу и легкое. До сих пор в ноге гвоздь носит. У него много медалей по отвагу, — рассказывает Ирина Микитчук, подруга Прокопчуков. — До сих пор живут в маленькой комнатке в общежитии. Не хотели просить квартиру, взятки давать. Очень честная и справедливая семья. Володя мечтал после свадьбы свой дом построить.
Владимир Прокопчук закончил Луцкий педагогический колледж. Получил профессию учителя физкультуры. Там познакомился с девушкой. Этой осенью должны были сыграть свадьбу.
— Оля — очень хорошая. Володя с ней несколько лет встречался. Свадьбу могли и быстрее сделать, но родители хотели немного денег подсобрать, чтобы все было, как у людей, — добавляет Ирина.
1 
1
Комментарии