Майдановец 53-летний Виктор Орленко почти два месяца находился в коме. 18 февраля 2014-го в центре столицы получил пулевое ранение в голову. В апреле пришел в сознание.
Виктора Орленко полгода лечили в Германии. Медики возобновили некоторые функции мелкой моторики. Однако по возвращении в Украину, через два месяца, состояние его осложнилось. Мужчина не встает с постели и не говорит. Лежит в столичной клинической больнице №1.
Жена 45-летняя Галина встречает в отделении неврологии. Проводит в палату. На одной из двух кроватей — Виктор, без сознания. Выглядит, как будто спит. Громко дышит.
— Когда проснешся, говори? — мягко говорит ему жена. — Наташа вчера звонила. На Новый год с детками приедет. Саша, Никита, слышишь?
Прикладывает планшет к голове мужа, кладет рядом на подушку. Оттуда тихо раздается музыка Вивальди.
Женщина садится на кровать напротив Виктора.
— Муж слышит все. Включаю ему классическую музыку, звуки природы, соловьев, коты мяучат, собаки лают. Он у нас рыбак — на ставки ходил, на реку. Вечером, как наработаемся на огороде, говорил: "Пошли хоть соловьев послушаем". Мы сами киевские, но имеем дом его родителей в селе Талалаевцы на Черниговщине.
Виктор Орленко работал в локомотивном депо "Дарница". Дочери Светлане — 21 год, работает менеджером в магазине. 19-летний сын Александр учится на повара.
— Майдан как начался, я приезжала домой, наведывалась, и назад — к маме в больницу в Борисполь. Ей нужен был уход постоянный, — рассказывает Галина Анатольевна. — Дочка тоже на Майдане активисткой была. Сын постоянно там после работы пропадал. Стоял в первых рядах возле"беркутовцев", коктейли Молотова бросал, кирпичики разбирал. Я один противник в семье всего того была. Понимала, что нужны перемены. Но была уверена — это ничем хорошим не закончится.
Муж из-за событий очень переживал. В шествии факельном участвовал. Но был недоволен, что ему факела не хватило.
Ему власть не нравилась, но и эта бы не понравилась. Критиковал Яценюка. О Кличко говорил, что его место в спорте. Кто ему нравился — это Тягнибок.
Женщина подходит к подоконнику. Там стоит несколько фото мужа. На одном снимке он на Майдане, с обратной стороны подпись Олега Тягнибока: "Друг Виктор, молимся за тебя. Выздоравливай. Мы еще поговорим за Украину". Рядом расставлены иконы.
— Образок Богоматери мне в Германии подарила знакомая. Крестик из Иерусалима — хозяйка, на квартире которой я жила. Недавно в Киев привозили чудотворную икону Богоматери. Так я приносила рубашку мужа и прикладывала. Игрушечный паровозик дочь купила к Новому году, потому что Виктор — машинист.
Муж все время говорил: "Пойду, как начнуть стрелять". Он у нас афганец, три года на войне был. Когда пошел слух, что снайперы из домов стреляют, сын поехал на Майдан. А я от больной мамы за ним — забирать оттуда. Муж хотел со мной поехать. Я: нет, сиди, дома нужен мужчина. Страна страной, а мы, матери, переживаем за детей.
Пробралась аж на первую баррикаду возле стадиона Лобановского. Меня не пускали. Сказала: если не пустите, пойду прямо на "Беркут". Один мужчина нашел сына и привел. Сашка опирался, но в тот вечер я его забрала. На следующий день сказал: "Если не пустите через двери, то пойду через балкон". Я уже просила мужа: "Вырубил бы ты его. Дай в правое или левое ухо, вот и перехочет". Не дал. Купил сыну камуфляжный костюм. Я очень злилась.
О том, что муж пошел на Майдан 18 февраля, Галина Анатольевна не знала.
— 18 утром позвонил мне в больницу к матери. Сказал: сын дома сидит, чтобы не переживала. А оказалось, сам на Майдан пошел. Никто не знает, как мужа ранило в голову. Стреляли отовсюду. Целый день связи с ним не было. Когда я ему позвонила в полночь, телефон взяла женщина: "А вы кто?" Я: "А вы кто?" — потому что я такая ревнивая. — "Мы из приемного отделения. Приезжайте". Я ночью вызвала такси, выбралась на Киев, в Институт нейрохирургии. Уже после Борисполя все дороги были перекрыты, милиция никого не пускала. Мы проехали как-то через лес. По пути забрала из дома дочь.
Меня не пустили в реанимацию, потому что я была вся нервная. К мужу пустили только племянницу. Потом говорила, что Витя держал за руку, хватался, как будто хотел что-то прошептать.
За него врачи боролись 8 часов. Делали операцию, пулю вытягивали. Потерял огромное количество крови. После операции несколько дней был в тяжелом состоянии. Потом провалился в кому.
Виктора Орленко взяла на лечение немецкая клиника "Шарите".
— Врачи правую сторону всю заменили на пластик. Говорили, полголовы было, как сито, так пуля рванула. Но осколки и грязь в голове остались. Не рискнули это трогать, чтобы не нарушить жизненно важные функции.
Немецкие волонтеры ходили, все его будили, чтобы глаза открыл. За руки-ноги дергали. Всю Библию ему прочитали, песни пели. Никакой реакции. Я ходила вокруг кровати. Все гладила его, целовала, припадала к нему. Аж он открыл глаза. Врачи говорили, что это ничего не значит, из комы не вышел — просто рефлекторно. Но понемногу начал возобновляться.
В Чистый четверг я помыла его свяченой водой, которую привезла из Киева. Мыла и приговаривала: "Ты у нас любишь купаться, я тебя вот мою. Если слышишь, моргни мне". Он моргнул. А на Пасху вышел из комы.
Первое, что сделал — вытянул сам из шеи трахеостомичную трубку. Первое слово сказал: "Вижу". Просил, чтобы включила телевизор, и спрашивал, где дочка.
Приходилось долго показывать ему фотографии, чтобы вспоминал родственников и друзей. Немцы есть его научили. Приносили раз в день пудинг, пюрешку, а он все просил горяченького супчика. Я ему говорила, что немцы супчиков не готовят. А он: "Давай одсюда слиняем тихонько". — "Так линять-то далеко", — говорю. Правой рукой сам ложку ко рту подносил. Пил из стаканчика через трубочку.
А второй раз прихожу: он меня как будто не узнает. Спрашивает, кто я. Говорю: да жена же твоя, Галька. Дочь говорит: ты каждый раз спрашивай, узнал ли он тебя, а то папа и не знает, с кем общается.
За лечение в клинике "Шарите" семья заплатила 120 тыс. евро. Пробыли там до 7 июля. До 20 октября лечились в реабилитационном центре "Медикал парк" в Берлине. Туда вложили еще 125 тыс. евро. Помог Фонд Виктора Пинчука.
— За полгода немцы его так выходили, что я думала, на ноги поставят. А тут за две недели все немецкие достижения куда-то поделись. Поначалу еще разговаривал. Шутил с санитарками. Санитарка говорит: "Скоро зима будет. На чем любишь кататься — на лыжах или на санках?" А он: "На жене".
А теперь только лежит и давно уже не говорит. В Германии каждые полчаса ему зарядку делали. А здесь ничего такого нет. Не ест. Похудал. Сейчас нас какой-то белой жидкостью калорийной откармливают.
Мне кажется, он не разговаривает, потому что у него нет сил. Иммунной системы нет. Получил менингит, много инфекций. Столько антибиотиков капаем, а ничего не берет. Уже на лекарства от октября пошло 112 тысяч гривен. И это все деньги людей.
Заходит медсестра, меняет капельницу. Весь стол в палате заставлен лекарствами.
— Самые главные лекарства — это антибиотики. На три дня купили их, заплатили 12 тысяч гривен, — говорит женщина. — За два месяца, с тех пор, как мы здесь, разве раз пять дома была. Так и живу в больнице.
Помочь Виктору Орленко можно, перечислив средства на карточку "Приватбанка" 5168 7555 0175 8177 на имя дочери Светланы Орленко.
3 
35413
Комментарии