— Здесь нам хорошо. Но все мечтают только о том, чтобы настал мир и мы вернулись домой, — говорит директор Луганского областного детского дома 62-летняя Екатерина Донцова. В прошлом году, после захвата города сепаратистами, детдом переехал в Северодонецк — в 97 км от областного центра. Перед тем детей силой пытались вывезти в российский город Ростов-на-Дону.

Детский дом занимает второй этаж противотуберкулезного санатория. У входа стоят коляски, большие игрушечные машины, самокаты и трехколесные велосипеды. Рядом обустроили детскую площадку с новыми качелями, горкой и песочницей. На веревках сохнут выстиранные пеленки, шапочки, носки и ползунки. Недавно в помещении сделали ремонт. Екатерина Донцова приглашает в кабинет. Сбоку возле стола — украинский флаг. В углу на полочке стоит коробка конфет "Рафаэлло" и бутылка "Моршинской".

— Из-за обстрелов в Луганске иногда пропадали вода и свет. Чтобы дети не были голодные, закупили керогазы и готовили им на улице — Екатерина Михайловна садится в кресло. Говорит громко, четко выговаривает каждое слово. — В конце июля неделю ночевала в детдоме. Должна была быть рядом в случае непредвиденной ситуации. Последний месяц детдомом руководила министр образования ЛНР Леся Лаптева. Утром 26 июля позвонила мне. Сказала, что нам везут гуманитарную помощь. Через два часа позвонила еще раз. Сообщила, что через час нас будут эвакуировать, повезут в Крым.

Тогда на смене было 20 людей. Со мной поехали 15 — только они успели взять свои паспорта. Сепаратисты дали два автобуса, краденые, потому что на ни один не имели документов. При Извариным (поселок, где расположен пропускной пункт на границе с Россией. — "ГПУ") нас остановили российские пограничники. Об эвакуации ничего не знали. Спрашивали: на основании чего выезжаете? И почему везете детей?

На пункте пропуска стояло много машин. Из одной вышел знакомый работник отдела образования. Сказал: думал посадить в ваш автобус родственников. А тут говорят — вы в Ростов едете, а нам нужно в Крым. Поняла, что нас обманули. Начала звонить сотрудникам, родственникам. Удалось найти номер уполномоченного по правам человека Валерии Лутковской. Она подключила консула Украины в Ростовской области, связались со всеми украинскими министерствами и ведомствами.

Когда представители ЛНР, которые нас сопровождали, узнали, что ехать в Ростов не собираемся, начали угрожать и обзывать нецензурными словами. Лаптева говорила мне: мы еще в Луганске встретимся. Только увижу тебя — сразу расстреляю. Один из элэнэровцев пытался порвать мои документы. Я тогда держала на руках девочку. Она начала плакать, а потом сказала: этот дядя очень плохой. Что он от нас хочет?

Екатерина Михайловна снимает очки. Трет глаза, чтобы не заплакать.

— На российской таможне провели девять часов. Дети плакали, кричали, постоянно хотели то писать, то какать. Через каждый час грели воду кипятильником, чтобы сварить им детское питание. Наши автобусы отбыли в три ночи. До той поры украинские ведомства выясняли, куда мы должны ехать. Решили — в Харьков. Как только двинулись, все дети сразу заснули. Стресс дал большую защитную реакцию. Сейчас они ничего не помнят. У малышей до 3 лет через каждые две недели память стирается.

Екатерина Михайловна приглашает посмотреть помещение. Везде вставлены новые окна, перестелен линолеум, стены окрашены в белый. Ведет в старшую группу. Семь детей в слюнявчиках сидят за столом. Доедают кашу, запивают компотом.

— Спасибо, было очень вкусно, — говорит 3-летний Александр.

Екатерина Михайловна гладит мальчика по голове.

В младшей группе с малышами до года — 14 детей. Половина спят в кроватях. Других держат на руках няни. Кормят из бутылок.

— Сейчас в детдоме 52 сотрудника, — объясняет Екатерина Михайловна. — Все раньше работали со мной в Луганске. В штате было 270 людей. Остальные переезжать отказались. В Луганске детдом продолжает работать.

На крайней кровати начинает плакать 2-месячный Владимир. Екатерина Михайловна берет мальчика на руки. Медленно поднимает его вверх и опускает. Ребенок смеется. Рукой касается дужки ее очков.

— Вовка родился в Станично-Луганском районе. Мама от него отказалась. Она и ее сестра постоянно рожают детей. За 15 лет через наш детдом прошло шестеро их детей.

Воспитательницы одевают малышей. Выносят их на прогулку.

— Сейчас в Луганске тяжелая моральная обстановка, — говорит Екатерина Михайловна. — Люди не общаются, потому что боятся сказать что-то лишнее. Друзьям и однокурсникам звоню лишь поздравить с праздниками. Сказала: часто не буду звонить. Не знаю, как это воспримет ваше окружение. А подставлять вас не хочу. Они согласились. Сами звонят редко.

"Все хотят усыновить красивого, здорового ребенка и обязательно — девочку"

В Луганском областном детдоме в Северодонецке живет 21 ребенок. Большинство — до года.

— Их бросают в больницах, оставляют в роддомах, — рассказывает директор заведения Екатерина Донцова. — За этот год через детдом прошло 30 детей. 16 усыновили. Из-за войны очередь на усыновление уменьшилась. В Луганске в очереди стояли 120 людей, сейчас — чуть больше 60. Все хотят усыновить красивого, здорового ребенка и обязательно — девочку.

Месяц назад семья фермеров с Луганщины усыновила трех деток — девочку и двух ее братиков. Иностранцы детей у нас не усыновляли. По украинскому законодательству, имеют право брать ребенка после 5 лет. Родные мамы детей забирают редко. Вчера впервые за полтора года позвонила мать одного мальчика.

×