С актрисой Тамарой Тимошко-Горюшко , 65 лет, встречаемся в ее гримерной на втором этаже столичного театра оперетты. Небольшую комнату она делит с актрисой Ириной Лапиной.

— Сейчас Ира придет переодеваться, потому нужно найти другой кабинет для разговора, — говорит и просит пиарщицу оперетты принести ключ от свободной гримерной. — Посидите пока тихо, я пьесу хочу дочитать, — одевает очки.

В гримерной два новых столика, два шкафа и большой кожаный диван. Над столами — сценические фото актрис.

— С приходом в оперетту Богдана Струтинского (нынешний директор и художественный руководитель. — "ГПУ") театр начал изменяться, даже внешне. В гримерных установили современные двери, покрасили стены, завезли новую мебель, — говорит, когда замечает, что разглядываю комнату. — На входе в оперетту вместо урн для окурков поставили цветы. И пусть только кто-то скажет, что это все неважно, — возмущается. — Это улучшает эмоциональное состояние актеров, делает театр домом искусства.

Возвращается пиарщица. Говорит, что ключей от чужих гримерных не дают.

— Сейчас разберемся, — отвечает Тамара.

Выходим из комнаты. Тимошко запирает двери. Просит подержать  чашку желтого цвета с отбитым ушком. В ней горячий чай.

Минут через 10 начинаем разговор.

— Была только что на репетиции "Летучей мыши". Спектакль на русском, потому, простите, на нем буду разговаривать. Тяжело сразу перестраиваться, — на протяжении разговора перепрыгивает с одного языка на другой. — Несколько лет тому назад актеры приходили на репетиции, полчаса что-то играли, а потом калякали о жизни и баклушничали. При Струтинском такого нет. Он требователен и хочет, чтобы каждая репетиция приносила что-то актерам и улучшала спектакль. В настоящее время отрабатываем по три-четыре часа.

В опереттуТамара пришла после школы. С тех пор в других театрах не работала. В первом спектакле "Последний Черемош" сыграла в 1961-ом.

— О другой профессии и речи не было. Для меня с детства танцы и пение — первое дело. Училась в студии при оперетте два года, ходила на все спектакли, потому знала театр изнутри. А в настоящее время большинство молодых людей приходят к нам из консерватории. Они имеют хороший голос, но совсем не понимают, что такое актерское мастерство. За последние два года набрали почти 20 новых актеров. Недавно смотрела спектакль "Цыганский барон" в зале. Вдруг замечаю, что в балете и хоре почти все молодые. Думаю: "Боже, это же новый театр родился!". Я здесь переживаю уже седьмое поколение актеров. Когда-то девочек могли играть и 50-летние женщины. Это было нормально. А теперь такого не допускают.

Когда-то девочек могли играть и 50-летние женщины. А теперь такого не допускают

В театре есть неписаные правила, которым старшие актеры учат молодых.

— Сейчас эти правила мягче, — улыбается. — Когда-то нельзя было приходить на репетицию в кроссовках. В театре мы должны были носить сменную обувь. Помню, в 1980-х наша труппа поехала на гастроли в Польшу и все накупили себе там джинсов. Для Союза они тогда были диковинкой — вершиноймоды. Дирекция начала воевать с актерами, только бы те не приходили на работу в джинсах. А еще молодежь учили здороваться в оперетте со всеми и пропускать вперед известных актеров или становиться при встрече с ними под стенкой, чтобы они свободно могли пройти по коридору.

Рассказывает, что 10 лет тому назад за нарушение дисциплины и неудачную импровизацию на сцене актерам отчисляли деньги из зарплаты. Сейчас так не делают.

— Меня за импровизации ни разу не штрафовали. Как-то играла в спектакле-однодневке "Цветок Магнолии". "Однодневками" мы называли простенькие спектакли, которые делали на заказ власти. Раньше же как было — прилетели наши на Северный полюс — вышла об этом пьеса, нырнули в океан — еще один спектакль. В "Цветке..." я играла девушку, у которой были проблемы с мужчиной из-за ее чрезмерной гордыни. И вот стоим мы с любимым на сцене, а я чувствую, что моя юбка падает на землю. Чтобы выйти как-то из ситуации, поднимаю ту юбку и говорю: "Джим, ты хочешь, чтобы наши отношения поменялись в лучшую сторону?" Он отвечает: "Конечно". И тогда я добавляю: "У меня упала юбка и, наверное, испачкалась. Постираешь ее и принесешь". Бросаю ему юбку и иду.

×