— "Крым наш!" напоминает первые годы космонавтики в СССР. Гагарин полетел в космос, тогда кричали, что "Космос — наш!" — рассказывает одесский поэт и психиатр Борис Херсонский, 64 года. В черновицком издательстве "Книги ХХІ" вышел его сборник поэзий "Космоснаш". Ее презентуют на фестивале "Книжный арсенал", который пройдет в Киеве 22–26 апреля.

— Книжка состоит из нескольких циклов. Первый "Космоснаш" — это воспоминания о Советском Союзе, которые перекликаются с нынешними событиями в России. Там происходит реставрация советского периода. Империя хочет расширяться, пока не разрушит саму себя. Права человека все больше презирают. Даже демонстрантов "за мир" арестовывают. Не на 5 лет, но полиция крутит им руки и закрывает на 15 суток. Этого нет в Украине. Если бы Майдан не победил, то ситуация в Украине была бы похожа на российскую. Поразило интервью так называемого русского добровольца на Донбассе. Его спросили: "Верите ли, что воюете с фашистами?" Ответил: "Россия всегда воевала с фашистами". Российская пропаганда пользуется стереотипами "отечественной войны". Ей нужны фашисты, каратели, теперь хунта. Она не знает новых слов.

Стихотворения о Майдане и войне тоже есть в сборнике?

— Да, собраны в цикле "Кто-то должен стоять". Они самые откровенные и прямые. В части "В театре военных действий" идет речь о предчувствии войны. Оно было у меня еще в 2008-м после российской агрессии против Грузии. Бессознательно чувствовал, что мы следующие на очереди. Рядом с нами много непризнанных республик: Нагорный Карабах, Приднестровье, Абхазия. Теперь Донбасс превратится в такую территорию. Это может быть надолго. Как турецкая часть Кипра — ее никто не признает, а она себе существует полвека.

Стихотворения, написанные после аннексии Крыма, значительно более резкие и грубые. Есть стихотворение "Полуостров похож на сосок. Корова, дай молока. У тебя — просторное вымя — хватит всем на века. У тебя — широкие плечи и высокий удой. С трех сторон окружен полуостров кровью, а не водой". Много антипутинской поэзии напечатали в Санкт-Петербурге в издательстве Ивана Лимбаха. Удивился, когда предложили отобрать стихотворения времен Майдана и первых дней войны. В российской "Литературной газете" было много набегов на издательство, потому что печатает не патриотическую, а больше поэзию бандеровца. В одном из интервью на это ответил, что я — типичный жидобандеровец.

Чувствуете ли как русскоязычный поэт какое-то неудобство, когда Россия воюет в Украине якобы из-за языка?

— Неудобно, потому что выходит, что напали на Украину от моего имени, якобы защищая. Начал частично воспринимать русский как язык оккупанта. Хотя он не виноват, потому что Кремль не имеет на него монополии. Русскоязычные за рубежом могут выражать свое мнение более свободно, чем жители России. Там патриотический жест захватил многих хороших поэтов. В этих политических обстоятельствах они пренебрежительно относятся к Украине. Меня называют фашистом. Политики должны были бы давно организовать в русскоязычных регионах курсы украинского. Я совершенствую свой украинский. Но часто делаю ошибки в ударениях. Швейцарско-хорватская поэтесса Драгица Райчич пишет на немецком и специально делает ошибки. Пытается построить язык, на котором могут говорить мигранты в чужой кране. Хотел сделать что-то подобное. Но понял, что с украинским такое делать нельзя. Он травмирован, изуродован во многих регионах. Нужно переводить правильно. В "Издательстве Старого Льва" на осень готовят сборник переводов моей поэзии на украинский.

В феврале произошел взрыв в вашей квартире.

— Это сделал тот, кто меня не знает. Потому что в действительности в той квартире я не живу, но прописан. Мне много угрожали за мою проукраинскую позицию. Говорили: когда придут "наши", повесят на центральной площади в Одессе. Кто-то разместил в интернете список врагов, где я был под номером два. Одесса сейчас расколота. Многие люди хотели бы сепаратизма. А в действительности мечтают о возвращении в Советский Союз. Они помнят страну, где пирожки с горохом были по 4 копейки. Но даже политики-коммунисты не мечтают о коммунизме. А о счете в иностранном банке и шубе жене. Чтобы и летом в ней ходила, чтобы все видели.

×