Самый заметный успех 2016 года — в уменьшении газовой зависимости. Она была ахиллесовой пятой не только украинской экономики, но и политики. Впервые получили нулевой импорт российского газа. Импорт из Европы — на уровне 11 млрд кубометров.
Сократился и уровень потребления. Если в 1990-х ежегодно нужно было 80 млрд кубометров голубого топлива, в середине 2000-х — 60 млрд, то в прошлом году — около 30 млрд куб. м.
Также обеспечили атомные станции нероссийским топливом. В последние годы его импорт у японско-американской компании "Вестингауз" составлял 6-7% общего объема. В прошлом году — около трети. В этом году можем уравнять объем закупки из альтернативного источника с импортом у российского "Твэла".
Обеспокоенность вызывает слабый переход к энергоэффективной экономике. Нужно создать систему стимулов для населения. Без монетизации субсидий позитивных последствий не будет.
Минусом последних трех лет стало и то, что не рассмотрели новую энергетическую стратегию. Хотя есть ее готовый вариант.
Власть не принимает во внимание еще один фундаментальный вызов: топливно-энергетический комплекс растаскивается на куски олигархическими империями. Процесс длится с середины 2000-х и приводит к хаотическому развитию отрасли. Каждый реализует свою стратегию безотносительно к стратегиям других и национальных интересов. Скажем, для кого-то базовым будет угольный сценарий. Топливо — на оккупированной территории. Это создает новую зависимость для Украины. Также противоречит фундаментальному развитию отрасли в ограничении вредных выбросов.
Олигархи пытаются поставить себе на службу национального регулятора. Отсюда бездумное штампование новых тарифов. Международный валютный фонд требовал 75-процентного соответствия цены со стоимостью импортированного газа, но правительство повысило тарифы до 100%. Потребители получили квитанции с заоблачными цифрами в условиях обнищания и социального напряжения. Регулятор пошел навстречу монополистам.
Это освещает следующую проблему — неэффективность работы Антимонопольного комитета. Он не видит никаких проблем, даже когда всем понятно: 70% генерирующих мощностей тепловой энергетики находятся в одних руках, и это — опасно.
Во внутренней и внешней энергетической политике должен быть координатор всех министерств и ведомств, которые имеют отношение к сектору. Для этого нужно назначить профильного вице-премьера или специального уполномоченного на уровне правительства.
Когда нет консолидированной позиции, имеем разновекторное движение. Тогда Нефтегаз, например, решает проблему запасов газа на зиму, исходя из своих корпоративных видений, а тепловики (для ТЭС основное топливо — уголь) — из своих. Как следствие, не созданы дополнительные запасы газа на случай прерывания поставок угля из оккупированных территорий.
В Евросоюзе около 10 стран занимают пророссийскую позицию. Это создает риски для нас. Поставки из Венгрии, например, останавливались несколько раз. Мы не застрахованы от неожиданностей.
Если одновременно работать над энергосбережением и наращением собственной добычи газа, то импорт нам вообще будет не нужен. Мы потребляем голубого топлива вдвое больше, чем Польша. При этом структуры экономики стран похожи.
Потребление газа можем снизить еще на 3–4 млрд куб. м. Есть программа, которая позволит в течение ближайших трех лет поднять его добычу в Украине с 20 млрд куб. м до 25–26 млрд куб. м. Для этого нужно уменьшить дикие ставки рентной платы.
Россия подает как свершившийся факт, будто вот-вот ее газ подойдет к турецкому берегу в обход Украины. На самом же деле, "Турецкий поток" она не строит. Даже Госдума еще не ратифицировала соответствующее соглашение.
Кроме того, турецкая сторона не получила от российской детализированной карты прохождения газопровода по суше, где будут нужны сложные процедуры согласования. На менеджерском уровне Газпрома признают, что в 2019 году "Турецкий поток" не появится. Однако в присущей РФ манере монополист оказывает политико-психологическое давление.
С другой стороны, наш статус ведущего транзитера — не вечен. В начале 1990-х годов 80% российского газа в Европу шло через Украину, сейчас — менее 50%.
Для нас важно мобилизировать давление на Россию со стороны ЕС. Доказать, что исключение Украины из системы транзита — это не преимущество для Европы. Так она увеличивает свою зависимость — добавляя маршруты, но не меняя поставщика.
Сейчас идут многосторонние переговоры о создании консорциума при участии Укртрансгаза и группы европейских компаний — без Газпрома. На нашей стороне — статья 274 Соглашения об ассоциации с ЕС. Она предусматривает, что Евросоюз должен учитывать имеющийся потенциал Украины при воплощении своих проектов. Наш маршрут имеет преимущество: он экономически более выгоден. Поэтому Украина останется основным транзитером.
5 
35413
Комментарии
1