- На войну Саша пошел 22-летним пацаном, а вернулся 40-летним мужчиной. Раньше были лишь гульки в голове, теперь даже не смеется. Хуже всего ночью - после полуночи срывается и бежит. "Мочи сволочь, мочи", - кричит, сильно матерится, - рассказывает львовянка 47-летняя Оксана Панкут. Ее сын 22-летний Александр два месяца тому назад вернулся из Донбасса
- Саша долго не мог найти работу - пошел в армию по контракту. Через полгода отправили на Донбасс. Их блокпост был под Мариуполем. Во время обстрела загорелся танк. Саша бросился спасать ребят, которые сидели в кабине. Одного вытянул, второго не успел. Сам сильно обгорел, в госпитале пересадку кожи на руках и ногах делали. Говорил, что пока физически болело - легче было терпеть. Когда раны зажили, невозможно выдержать - душа болит. Мы с мужем к психиатру ходили. Врач говорит, что нужно Сашу привести. Отказывается идти, стесняется.
С середины августа во Львовскую психиатрическую больницу обратились 130 бойцов из зоны АТО. Лечатся в трех отделениях.
- Десантники, офицеры реже получают шок. Большинство наших пациентов - мобилизованные, которые не были готовы к войне, - говорит врач психбольницы. Не называется из-за закона о психиатрической помощи. - Какая разница между нынешними расстройствами и постафганским синдромом? Тогда люди знали: это - война, ты исполняешь интернациональный долг. Сейчас не понимают, что происходит: АТО? Гибридная война? Есть пациенты, которых мучают воспоминания. Один своего друга собирал по кускам. Второй видел, как разбомбили автобус с детьми. Еще одного послали грузовиком трупы собирать. Старшие люди такое легче переносят, чем молодые. Среди пациентов - мало с высшим образованием. Такие умеют анализировать, себе разъяснить. Создали карту Львовщины, чтобы всех пациентов-бойцов держать на контроле. Будем следить, чтобы болезнь не переросла в стойкие изменения личности. У таких - своя правда, справедливость, свои методы достижения той справедливости. Сосед неправильный или на работе что-то не так - они не пойдут в милицию, не подадут в суд, а сами все решат. Начинают запивать, наркоманить, протестовать. Кое-кто после лечения просится назад в зону АТО. Им нельзя в руки давать оружие.
Треть бойцов АТО лечатся в психоневрологическом отделении для больных с пограничным состояниями и соматическими расстройствами.
- Пациент идет на улучшение. Сон продолжается не больше 2 часов. К людям - закрыт, - в своем рабочем кабинете начитывает на кассетный диктофон заведующий этого отделения Любомир Гуль.
- У нас в основном воины от 27 до 37 лет, - говорит. – Есть освобожденные из плена, их мучают воспоминания. Ночью открывали глаза, не знали, где они - дома или в АТО. Один сидел в компании друзей, взорвалась петарда - за секунду был под столом. Заходят в кабинет и водят глазами - смотрят, где можно защититься, если будет обстрел. Рассказывают, что когда приехали на Донбасс, смотрели на небо: иллюминация. Это летели ракеты, но люди не были к этому психологически готовы.
Пациент отделения 39-летний Богдан вернулся из Луганска. В больнице - уже месяц. Спускаемся на первый этаж, садимся в комнате для посетителей.
- До сих пор не могу отойти от унижения, - держит голову руками. - Жил нормальной жизнью - работал, дочек воспитывал. Меня мобилизовали, говорили: если откажусь, за решетку посадят. Через месяц подготовки на Яворовском полигоне очутился на передовой. Нас использовали как пушечное мясо, постоянно были под обстрелами. Говорили, что везут на 45 дней. В действительности мы там два с половиной месяца пробыли. Для местных мы - "бандеры". Стоишь с автоматом - подойдет, плюнет в лицо.
7 
35413
Комментарии
2