"Один экипаж забрали в плен. Ребятам по 23 года"

 

- Когда взорвали терминал, ребят привалило перекрытием. Они взывали о помощи. До утра продержались. Те, кто имел гранаты - взорвали себя, - рассказывает 30-летний Анатолий Ткачук. Служит в первом танковом батальоне 93-й бригады. Его ранили 19 января вблизи Донецкого аэропорта. Лечится в Винницком госпитале

Анатолий из села Голдашевка Бершадского района Винниччины. До войны работал трактористом. Имеет сыновей - 4-летний Артем и Егор, 1,5 года. На Донбасс поехал воевать в начале сентября. Был в Изюме, Волновахе, Тоненьком. В последнем бою в поселке Спартак, близ Донецкого аэропорта, получил ранение.

- Ребята погибают, а генералы сидят в штабе и получают медали, - говорит киборг. - Первый месяц, когда меня призвали, был более-менее спокойным. Танкистов мало, нас часто дергали. Но все равно была возможность умыться, поесть и отдохнуть час-два в бункере или окопе. Волонтеры подвозили пищу регулярно. К нам не ехали, оставляли на безопасных блок-постах. Мы развозили. Хоть связь паршивая, мог раз в день позвонить домой. Мой последний штурм был в Спартаке. Мы вышли на четырех танках. Сзади должна была прикрывать 25-я бригада. Выехали на точку и оказалось, прикрытия нет. Потому что наше доблестное руководство отозвало его. Впереди - зелени танчики, не успеваешь считать. В итоге разбили нас. Меня зеленый догнал на развилке возле аэродрома. Сзади подбил. Один экипаж забрали в плен. Ребятам по 23 года. Командира Димку Костецкого Захарченко по телевидению показывал. С головой перебинтованной, весь синий. С ним - Богдан и Ваня. Видно, издевались. Еще одного парня ищем. Точно не знаю, что с ним. Видел, как он умирал. А я не мог забрать, потому что стрельба отовсюду. Одним танком, который остался на ходу, вывозили раненых. Кто мог идти - добирался пешком. Со своим экипажем шел около 5 километров. Запрашивали помощь от нашего руководства и не дождались. Обращались к старшему с позывным 91, никто не отвечал или смеялись в рацию. Может, нашу волну перехватывали сепары. Я бежал и молился, чтобы детей своих увидеть. Мины летели, "Грады". Приходилось прятаться в каких-то руинах. Так получил травму - от взрыва на нас посыпался двухэтажный дом.

Солдату постоянно звонят. Отвечает только друзьям, которые остались на Донбассе.

-  Опытные десантники говорят: такой мясорубки еще не было. Бойцы выходят на штурм и трясутся. Выезжают старые или недоделанные БТРы, БМП, танки. В разгаре боя могут заглохнуть. Многие наши вызывали подмогу, а ее нет. Так было в Иловайске, на 32-ом блок-посту. Передаем пламенные приветы президенту за вот такие обеды. Пусть поувольняет тех генералов, которые давно забыли, что такое стратегия. Есть нормальные офицеры. Выходят на поле боя, вытягивают контуженных и раненных. А есть такие, что только в блиндажах сидят.

Киборг замолкает, отводит взгляд. Объясняет, что каждый раз вспоминает, как впервые попал под обстрел.

-  Это была первая ночь в Тоненьком. Около двух ночи ударили прицельно по нашим позициям. Два снаряда упали почти на головы. Нас оглушило и выбросило из домика. Помню искры в глазах и запах разорванного металла. Товарищ мой до сих пор в киевском госпитале с трещиной в позвоночнике.

После лечения у Анатолия Ткачука будет небольшой отпуск. Надо восстановить потерянные в бою документы.

×