Актриса и певица фрик-кабаре "Dakh Daughters" Наталья Галаневич (Беда), 34 года, больше десяти лет путешествует по миру. Вместе с девушками из этой театрально-музыкальной группы побывала в Европе и за океаном. И даже на экваториальных островах посреди океана. Но больше всего сил чувствует от родной земли в Запорожской области - рассказывает артистка.
- Большей силы чем дома, я не чувствовала нигде. Я родилась в Запорожской области, в 40 километрах от Азовского моря. Азовское - самое мелкое море в мире. Помню картинку из детства: я сижу на берегу, а мама и тетя Люда пошли с собачкой маленькой в море. Они прошли 200-300 метров, а им все еще вода по щиколотку. Картина нереальная: люди далеко на море, такое впечатление, что стоят на воде. Это возможно только на Азовском море. Там есть перевалы - места поглубже постоянно чередуются с отмелями.
В запорожской степи чувствую силу обычных сорняков, понимаю, что они здесь миллионы лет были до того как появилась я. Это не сравнить ни с какими Таити. На родине многое пугает - непобедимый совок, ужас войны. Но сила и энергия ни от чего так не берется - как от этой земли.
Запорожье для меня - как детская картинка. Я там не жила, но летом мы с папой ездили долго к тете и дяде в Запорожье. Эти летние поездки всегда для меня были праздником. Эти огромные пакеты с чипсами на вес, эти конфеты, закрученные из двух цветов. Папа мне давал эту конфету, и мы три часа ехали от Приазовья в Запорожье на старом автобусе.
Газы, троллейбусы и весь это жесткий урбан Запорожья меня малаленькую завораживали. До сих пор, когда приезжаю туда, чувствую атмосферу города. В них так все: "На областном уровне". Все серьезно должно быть, в мраморе, с острыми носами на туфлях. Запорожье для меня - это круто. Оно, несмотря на всю советскую гигантоманию, очень красивое. В нем есть сила.
Подобные ощущения вызывали другие города?
Например, Харьков. В Харьков впервые приехала в 2005 году. Вышла, стала на Площади Свободы и поняла, что меня просто сносит от этой энергии.
Харьков русскоязычный. Но он настолько украинскисознательный, что этот русский язык для меня как еще один плюс - это НАШ русский язык. Это не русский русский. Это украинский русский язык. Я рада, что он у нас есть. Конечно, он особенный. У меня вообще изменилось отношение к русскому языку после Майдана, когда очень много русскоязычных людей творили на Майдане любовь к Украине. Харьков - это город русскоязычного патриотизма. Думаю, что это абсолютно круто, что украинский русский у нас есть. В России есть один язык, у нас - два: свой русский и свой украинский.
Недавно вы вернулись с гастролей Францией. Бываете там очень часто. Уже чувствуешь себя там как дома?
Нам предложили принять участие в социальном проекте и выступить в тюрьме в городе Шербурге. Это был шок. Хотя заключенные там сидят не за тяжелые преступления. В основном за кражи и хулиганство. Выступать перед ними нам оказалось очень непросто.
Выступали в помещении тренажерного зала. Нас, шестеро девушек из "Dakh Daughters", и перед нами 23 пары мужских глаз. Ты каждого видишь, каждому смотришь в глаза. Мы до сих пор никогда перед заключенными не пели. А тут вдруг осознали, кто эти люди. После выступления общались с ними. Они расспрашивали об Украине. Мы говорили им слова о свободе, как мы часто говорим на наших выступлениях. И вдруг осознаешь какой-то когнитивный диссонанс в своих словах. Кому ты это говоришь? Ты, человек с воли, пришел в тюрьму и говоришь о свободе человеку, который сидит за решеткой. Когда это осознаешь, чувствуешь, что говоришь что-то не так. Им очень понравилось, они хлопали, расспрашивали, но мы были в шоке.
Потом я долго думала о том, насколько неважно - зависим ты от решетки, или от денежных обязательств, или чувствуешь себя связанным по рукам и ногам из-за маленькой зарплаты, или зависишь от каких-то своих психологических страхов, - ты можешь стать узником в любую секунду, все равно, где ты находишься и или идет ли в твоей стране война. Как не стать узником - это вопрос.
В Париже была раз шесть или семь раз. Последний - месяц назад со спектаклем "Антигона" (режиссер - Люси Берелович) и концертным туром "Dakh Daughters". Влюбилась в этот город с первого раза.
После ноябрьских терактов парижане изменились. Директор театра, в котором мы должны были играть спектакль "Антигона", сказала нам: "Вы должны выступать в большом концертном зале 1 февраля? Это очень большой зал. А вы знаете, какие у нас тут проблемы ... Не боитесь? "Этот театр, в котором мы должны играть в следующем году, находится рядом с местами терактов. После 13 ноября к ним перестали ходить зрители. Театралы говорят, что для них это депрессия и признаются: чувствуют, как вернулись на 10 лет назад.
Улицы Парижа с охапками цветов на земле напомнили родной Майдан. Это было очень страшно осознавать. Поняла: независимо от того, где ты, беда может произойти с любым. Единственное, что можешь делать, - это любить и дарить радость. Плакать - не выход.
В Париже много арабов и африканцев. Французы сами создали этот космополитический пласт. Это был их шаг к свободе. Свобода - это такая мощная энергетическая вертикаль, которая высвобождает любые энергии. А энергии разные. Кто-то может бросать камень и думать, что он свободен. Кто-то может стрелять, чувствуя эту свободу. А кто-то может пойти и кому-то помочь. Свобода многогранна. Она дает путь и произволу. Так же во Франции: они открыли этот пласт свободы, и вверх пошло все. Любой может качать свои права, если ему это позволили. Свобода - это очень неоднозначная штука. И если ее воспринимать как произвол, то это не ее человечное проявление. Для меня свобода - это взять ответственность большую, чем ты можешь, за себя и за людей, которые рядом.
Мое любимое место в Париже - музей Орсэ. Находится в помещении старого вокзала. Была там уже много раз и каждый раз прихожу как домой. У меня был культурный шок, когда увидела, что картины Ван Гога и Гогена в оригинале совсем не такие, как на репродукциях.
Очень люблю французский стиль в одежде. Он напоминает мне украинский. Общее - вкус к жизни.
В Париже развита барная культура. Над Сеной много баров со своей атмосферой. Они настолько трушные. Видно, что свои посетители там заседают годами. Какой-то дедушка там почти живет, потому что бывает ежедневно. Посидеть в таком баре - круче любого кино. У нас нет еще такой традиции. У нас барная культура лишь начинается, но в этом свой плюс - можно создавать новое.
Ездишь в Россию? Она также разная.
Россия - для меня больной вопрос еще с детства. Никогда не нравился налет имперскости, который там есть везде. В России не покидает ощущение, что меня хотят научить, как мне жить. Это всегда неприятно поражало еще до войны.
Санкт-Петербург - единственный для меня русский город, который сильно отличается от остальной России. Петербуржане имеют тонкое чувство вкуса. Как в одежде, так и в искусстве. А еще петербургский юмор резко диссонирует с имперским пафосом всей страны: он мягче и тоньше. У нас в Петербурге друзья - театр "Ахе". Чувствую себя с этими людьми на одной волне, хотя ментально мы разные.
Чем больше путешествуешь, тем меньше остается неизвестного. Какое путешествие подарило наибольше впечатлений?
Однозначно на Остров Таити. Самое яркое впечатление прошлого года. Ездили туда на две недели на художественный фестиваль "Voyage".
Пригласил Гийом Гей, муж одной из наших продюсеров во Франции (компания Droles de dames, что в переводе означает "смешные дамы"). А лететь туда нескоро - три часа в Париж, оттуда 13 часов в Лос-Анжелес. Пересадка в Лос-Анжелесе. Оттуда 8 часов до Таити. Мы пока долетели - пересмотрели все кино, которое имели. Сам полет - уже путешествие, в котором легко потерять счет времени: не понимаешь, где ты, сколько прошло дней, что происходит. Это утомительно.
Таити - остров посреди Тихого океана, у экватора. В южном полушарии. Когда мы приехали, неделю не могли прийти в себя. Не верили, что такое бывает. Будто на другую планету попали. Небо совсем другое: созвездия иначе расположены.
Таити - государство в составе Французской Полинезии. Когда мы туда ехали, виза нужна была шенгенская. Французы аннексировали эту землю в 19 веке. Но там не ощущается колонизаторского превосходства. Французы сделали на Таити цивилизацию: супермаркеты и хорошие дороги, наладили инфраструктуру. У коренных жителей нет претензий или желания быть независимыми. У таитян нет ощущения, что они унижены. Я не заметила превалирования одной нации над другой. Французы понимают важность национального вопроса. Особенно сейчас, когда у них происходит такие события в стране.
Вода в океане прозрачная на восемь метров вглубь. Цвета нереально яркие. Солнце ближе к земле, чем у нас, потому что это экватор. Раньше, когда рассматривала фото островов, думала, что они украшены фотошопом. Убедилась, что нет. При этом там очень классный воздух. Климат мягкий, нет влажности, как в Китае, где ходишь весь мокрый.
Мы жили в домиках, которые здают приезжим: на горе с видом на океан. Хотя там у всех вид на океан, потому что он везде вокруг острова.
Поразили необычайной красоты татуировки на людях. Я не фанат тату. Но на Таити им стала. Там я впервые увидела, какое это древнее искусство. Тату у таитян все орнаментальные, с древними символами. Красота невероятная. Как писанки. Просто украинцы свои орнаменты вышивают на вышиванках и наносят на писанки, а таитяне - на тело. Это традиция веков. Прадед делал тату, дед делал, внук делает. Независимо от состояния. Все татуировки крупные, черные, графические. Покрывают все тело. Тату симметричные. Модно забивать ими ноги, как шорты. Рассматривала их как арт-объекты. Один таитянин, техник, который обустраивал аппаратуру на сцене, рассказывал нам о значении своих тату: показывал набитые на теле зубы акулы.
Была свидетелем устроенной таитянками вечеринки: женщины зашли по пояс в океан и стояли с бокалами в руках, а в это время с берега им из дома играла музыка. Все с живыми цветами на ушах. Как на картинах Гогена. На Таити цветов - море. Они цветут круглый год.
Ездили в открытый океан на маленьких лодках, чтобы смотреть китов. Очень было страшно выходить в океан, в стихию, на маленькой лодке. Чувствуешь себя муравьем. Океан весь бушует. Мы в лодочке, как букашки, крутимся, а киты плавно и медленно разворачиваются хвостами. Совсем другой ритм. Как два разных временных промежутка в одном времени. Мы уже десять раз перекрутились на лодочке, а кит только хвост поднял. Мы были в метрах 200 от китов. С этого расстояния они нас задеть или перевернуть не могли.
2 
2164
Комментарии