— Не переживайте за безопасность. Вас круглосуточно охраняют милиционеры. Сюда никто посторонний не зайдет, — говорит пациентам врач офтальмологического отделения Александровской больницы Киева во вторник, 21 января.
В палате трое мужчин. Им удалили по глазу после ранения в столкновениях с милицией и "Беркутом" 19 января на ул. Грушевского, в центре столицы. Их палата наибольшая. Здесь холодно. Каждый пациент укрыт двумя одеялами. Один постоянно стонет. Второй спит. Возле 28-летнего Валерия Бондарева сидит мать Елизавета Владимировна. Распаковывает сыну безе. Тот отказывается. Говорит, болит голова. Веко левого глаза фиолетово-бордовое, запухло.
— Около 11 вечера с товарищем пошел на Грушевского, чтобы забрать друзей, которые были на передовой. Искали их в толпе. По нас сначала бросали гранатами, а затем снайперы начали стрелять. Им лазерами подсвечивали головы тех, кого нужно убивать. Я не успел присесть. Почувствовал сильную боль в левом глазу, — шепчет Валерий. Он художник, делает тату на заказ. Руки и горло в татуировках. Живет в Киеве с гражданской женой.
— Люди в погонах, которые стоят по ту сторону баррикад, не стражи порядка, а бандиты. Сейчас решается судьба страны, — говорит Валерий. Выходит в туалет.
Елизавета Владимировна начинает плакать.
— Сдерживаюсь, чтобы возле него не расплакаться. Он же теперь на всю жизнь инвалид. Разве же так можно? В чем виноваты эти дети? Что имеют гражданскую позицию? Я никогда не уважала милицию, а теперь ненавижу. На справедливость не надеюсь, — всхлипывает.
В другой палате — двое пострадавших на Грушевского. Журналист Вячеслав Веремей и активист 38-летний Виталий. Волосы заплетены в несколько мелких кос, повязаны голубым платком. Синие веки левого глаза полуоткрыты. Видно белок, красный от крови. Из него время от времени течет желтая жидкость. Поврежденным глазом видит лишь силуэты. Фамилию, откуда он родом, называть боится. Говорит, по коридорам ходят люди в гражданском, заглядывают в палаты. Ходят слухи, что на всех заведены уголовные дела. Не говорит, где стоял в момент штурма. На ул. Грушевского пошел на призыв Автомайдана:
— В мою сторону полетело несколько кирпичей. Попали по ногам, два в голову. Разбили каску. Видел, как два снайпера со стороны стадиона выскакивали на несколько минут из укрытий. Все было так быстро, что я не сориентировался, куда убегать. Одна пуля угодила в пах, вторая — в левый глаз. Присел от боли. Глаз в миг запух. Ребята оттянули меня к "скорой". Мой ребенок будет гордиться мной. Не хочу, чтобы через 10 лет его убивали, как студентов 30 ноября, — говорит Виталий.
Еще в одной палате лечатся два журналиста. Павел Иванов из Украинского молодежного информационного агентства спит. 39-летнему Яну Фалькевичу, оператору "Спильнобачення ТВ", медсестра закапывает левый глаз. На тумбочке лежит Библия. Каждые 5 минут ему звонят. Переспрашивает кто, потому что не видит, что написано на экране мобильного.
— В 21.40 волонтер "Спильно ТВ" и я снимали сюжет на Грушевского около памятника. "Беркутовцы" бросили шумовую гранату. Она взорвалась. Световой удар повредил роговицу глаза, осколки — ногу. В голове зашумело, засвистело, будто стою под водопадом. Через минуту опомнился. Меня подхватили медики, — вспоминает. Сбивает на телефоне третий звонок. — Это была целеустремленная атака на нас, — Ян подсовывается выше на подушку. — В радиусе 10 метров стояли только журналисты. Я не поддерживаю силовой метод. Но поддерживаю людей, которые считают, что так жить нельзя.
Показывает лист, на котором написаны номера телефонов юристов. Его принесли нардепы из УДАРа Ирина Геращенко и Мария Матиос. На случай, если из больницы раненых будет забирать милиция.
— Ничего. И в тюрьме люди живут. Это не надолго, — шутит. — На следующий день после госпитализации в палату пришел милиционер, предложил написать заявление о том, что произошло. Мы отказались. Потому что в нашей стране это абсурд.
Рассказывает, что незнакомые люди приносят деньги на лечение. Обещает отдать их потерпевшим, которые потеряли глаза.
5 
35413
Комментарии