— Я натолкнулась в "Фейсбуке" на текст, в котором мужчина рассказывал, как нашел в парке избитую, полуголую и изнасилованную девушку. Помог, но в конце написал: "Вывод такой: незачем девушкам ходить по вечерам в парке". Я просто онемела. Изнасилованная девушка сама виновата? В нашей стране обвинение жертвы — привычное дело. Так не должно быть, — говорит киевлянка 31-летняя Анастасия Мельниченко, основательница общественной организации "Студена" и организатор сетевой акции против умалчивания насилия и домогательств "яНеБоюсьСказать".
— Имею собственный опыт домогательств, — продолжает Анастасия. — Когда мне было 6 лет, взрослый родственник любил, чтобы я сидела у него на коленях, пытался поцеловать в губы. В 13 какой-то мужчина на Крещатике врасплох ухватил меня между ног и пошел дальше. Во взрослом возрасте, когда я путешествовала автостопом, цеплялись постоянно. Разве это нормально, постоянно жить в напряжении? Думать, как не стать жертвой? Многие мужчины и женщины, которые пережили домогательство или насилие, обвиняют в этом себя и молчат. Мы должны говорить об этом, даже если страшно.
В течение недели под тэгом #яНеБоюсьСказать украинцы рассказывали собственные истории насилия.
"Однажды нужно было занести заявление в Киево-Святошинский участок милиции, подписать что-то. Зашла в кабинет к следователю, надеясь через минуту выйти оттуда. Он осыпал меня малоприятными комплиментами типа "вашей маме зять не нужен", поржал и пошел к сейфу доставать печать. Но на полдороге развернулся, закрыл двери на ключ и спрятал его в карман. Позвонил другу, долго описывал, как я выгляжу, какая на мне одежда, какие у меня ноги, грудь, лицо, приглашал друга приехать: "Да не спеши. Куда она денется? Я двери закрыл".
Я слушала все это, вжавшись в стул. Мир уменьшился до закрытой комнаты участка с решетками на окнах, где кричи не кричи — все равно. В голове бухало, как мантра: ничего не случится. Следователь все рассказывал другу, что и как они будут со мной делать. Я отдала ему все деньги, которые были в бумажнике. Копейки он отодвинул со словами: "Ну я же не зверь какой-то — до нитки оббирать малоденькую девушку".
Дома рассказала об этом человеку, с которым жила. Ответ был, мягко говоря, неожиданный: "Это твои проблемы. Нужно было не идти. Ты же прекрасно знаешь, шо все менты суки".
Елена Герасимюк, 24 года, Киев
"Лет в 5 меня в Питере какой-то мужчина затянул в подъезд. Раздел, щупал, но не изнасиловал, по-видимому, не смог. Подъезд был соседним от нашего дома. Я оделся, вернулся домой, но молчал, потому что стыдно.
Подобное было в лет 11 с машиной и старшими ребятами. Членами тыкали, угрожали, но были перевозбуждены и напуганы, тоже обошлось.
Когда в старших классах я волонтерил на телефоне доверия, таких историй были десятки каждый день. С более крутым градусом — регулярное изнасилование отцом или отчимом, или даже студентом, на практике в школе. Истории о "по кругу" в детских лагерях или с воспитателем; публичное унижение за отказ, с публичным же безнаказанным рукоприкладством. И все это с требованием молчать под страхом смерти. У меня кровь стынула, а для них то была обыденность. Нас так воспитывают. Девочек — с комплексом жертвы, мальчиков — с комплексом насильника. Поэтому мне не безразлично и поэтому об этом нужно говорить — громко и без страха".
Илья Стронговский, 34 года, Житомир
"В 21 я встречалась с мужчиной, который был старше меня на 20 лет. Тогда я жила сама, в своей квартире, только что съехала от родителей. Он часто помогал мне — кран починить, мебель передвинуть. Постепенно у нас завязались отношения. Потом оказалось, что он женат, но жену якобы не любит. Я не просила ни бросить ее, ни на мне жениться. Сначала начала слышать обвинения в том, что я фригидная, потому что иногда не хочу секса. Потом он начал следить за мной, запрещал общаться с друзьями, когда я выходила из дома — в подробностях должна была рассказывать ему, где была и что делала. При разговоре с другими мужчинами меня называл шлендрой, угрожал убить или покалечить. Я похудела, редко выходила из дома. Друзья убеждали, что так не должно быть, что он просто издевается надо мной. Я решилась и разорвала отношения. После этого психологическое давление с его стороны длилось еще целый год — звонки, оскорбления, угрозы. Я вздрагивала, идя по улице, думала, что он поджидает меня. Когда осмелилась написать об этом, меня трясло от страха".
Алиса Хмелева, 25 лет, Харьков
Кампания против умалчивания насилия вызвала бурную реакцию в сети.
"Если бы все женщины, которые пережили сексуальное насилие, домогательство или оскорбление сексуального характера вышли сегодня на улицу в красном, Земля бы выглядела кровавым пятном. Злобно пошучу, что участницы "яНеБоюсьСказать" могли бы собраться в каком-то уютном месте вместе сегодня вечером, небольшой нашей компанией, обменяться парой фраз поддержки, но дело в том, что Олимпийский стадион занят".
Саша Кольцова, певица
"Это только доказывает мою теорию, что женщины иррациональны и деструктивны. Вы хотите махать мясом перед тигром и чтобы он вас не цапнул. Это — нонсенс. Хорошо, что сейчас у доморощенных тигров этот инстинкт притуплен. Я бы видел, как бы безопасно было гулять в парке девушке самой лет 300 назад. 100% изнасиловали бы. Я никого не оправдываю или осуждаю. Это природа, кто-то может сдержаться, а кто-то — нет. И нет ничего странного в том, что у кого-то более слабая психика и он бросается на добычу вопреки общественным нормам".
Владимир Свидзинский, программист
"Сказать, что я не представлял масштаб проблемы — это ничего не сказать. Мне за последние дни впервые стало стыдно, что я мужчина. Вспомнил все свои приставания к девушкам. Очень надеюсь, что их все же нельзя оценить как домогательство, поскольку для меня всегда была самой главной взаимность.
Вся проблема заключается в насилии, которое почувствовал человек, обычно в детстве. Насильником становятся далеко не только потому, что у нас патриархальное общество, где женщину привыкли воспринимать как кусок мяса. А еще и потому, что мама позволяла себе при всем народе обзывать своего маленького сына последними словами или била. Или просто не любила. Как вы думаете, осталась у такого парня обида на женщин? Вот потому. Конечно, это не касается клинических психопатов или садистов".
Богдан Буткевич, журналист
9 
35413
Комментарии