В село Красное 20 лет не ходит автобус

В село Красное Козятинского района Винницкой области 20 лет не ходит автобус. Там живут 108 людей. Магазин и клуб закрыли семь лет назад. Скупаться на базар добираются пешком или едут на подводе за 6 км в соседнее село Самгородок. Там же сельсовет.

Вместе с 67-летним Павлом Школьным едем на базар. Одет в растянутый свитер, пиджак и шубу из искусственного меха. У него свой конь. Как садится на подводу, застегивается на все пуговицы. Накрывается старым одеялом.

— К нам раньше автолавка приезжала два раза в неделю, можно было купить и крупу, и водочку, и порошков, — рассказывает по пути. — Но с тех пор, как дорогу замело, никто не едет. Возвращаемся, так сказать, к экологической жизни. Все пешочком.

Поправляет покрывало на санях с металлическими полозьями.

— Кони — наш фирменный транспорт. У кое-кого в селе есть машины, но они в мороз не заводятся, — закутываем руки в ватное одеяло.

До рынка добираемся за 40 минут. Мужчина отводит коня к забору, крепко привязывает и накрывает зеленой попоной. Идет на рынок. Имеет список продуктов, который аккуратным почерком написала жена.

— Здесь базар каждую пятницу, — говорит. — Торгуют только свои.

Кое-где стоят раскладные палатки: мужчины продают ведра, дальше — мясо, просто на снегу — мешки с крупами, валянки и одежда. Людей немного.

— Сегодня базар плохой, холодно, люди не повыходили, — объясняет Школьный. — Машина с яйцами не приехала, а баба заказала два десятка. Еще нужно соли. Пачками не покупаю, сразу мешок беру. Через неделю кончится, баба снова погонит на базар.

За 10 кг соли отдает 25 грн. Несет к саням.

— Без хлеба же можно обойтись, а без соли никак.

Вспоминает, как несколько недель назад выпал снег и село было заблокировано четыре дня.

— Совсем пешком никто никуда не мог дойти. Сугробы — 2 метра в высоту. Но крестьяне запасливы. В каждом доме есть мука, крупы.

— Теперь нужно100 грамм выпить, иначе домой не доберусь, замерзну, — идет в магазин.

Наливает полстакана водки, выпивает залпом.

Возвращаемся в Красное с Наталией Адамивской, 53 года. Она на рынок приехала на машине "Газель". В центре села полуразвалившееся помещение с надписью "Магазин". Налево — запущенный барский дом, здесь был клуб.

— У нас ничего не работает, развлекаем себя сами, — говорит Наталия Францевна. — По вечерам телевизор смотрим, к соседям ходим. У всех есть газ. Когда-то в нашей двухэтажке водопровод был с канализацией. Потом трубы поржавели, менять все нужно. А у нас одни пенсионеры, у них денег нет, чтобы в складчину сделать. В селе есть только фельдшер, дважды в неделю является. Если кому-то бегом нужно, то везем в соседнее село.

Единственное общественное место в селе — фельдшерско-акушерский пункт. В этом же помещении — избирательный участок. 34-летняя Людмила Спильна работала в комиссии на парламентских выборах в октябре 2012-го.

— Один кандидат привез нам три машины щебня, ямы на дорогах засыпал. Второго попросили даты денег девочке на лечение, а он ответил: "Сначала проголосуйте, а потом буду все делать". Мы им неинтересны, потому что село маленькое, сто душ роли не сыграют на результат, — рассказывает Людмила Руслановна. — В селе не у многих есть машины. В основном пешком ходим. Вот на днях с тетей в Чернятин по снегу 5 километров шли, ездили в Калиновку подарки на Новый год покупать. Спальню брали в Самгородке, так хозяин магазина дал свою машину за 20 гривен. А вчера надо было сына встретить из Винницы, потому что поскользнулся, как с учебы шел, руку поломал. Так одалживали телегу у соседа, а коней у второго, ехали в Чернятин.

В селе одна улица. В конце на бугорке дом Галины и Павла Школьных. С ними живет дочь с семьей — муж и трое детей.

Стены комнаты завешены коврами. В углу у окна включен газовый конвектор.

— Включили, чтобы сырость из угла высушить, а так топим в грубке. Газ дорогой, мы его только для плиты используем, — 66-летняя Галина Омельяновна садится к столу. — Привыкли уже без автобуса. Хлеб сами печем. На Новый год поросенка заколем. Молоко не приезжали покупать, так мы собрали творога, сметаны, масло сбили. Почти ничего не покупаем. На праздники возьмем только майонеза, конфет, желатина в Самгородке. Дедушка еще рыбки наловит. Плохо, что нет клуба. Молодежь хоть бы в бильярд поиграла. У нас девушек в селе нет, а внуков своих не хочу на соседские села пускать. Чтобы не учились пить и курить. Так сидят возле компьютера.

Заходит Павел Школьный. В охапке держит хлеб и банку растворимого кофе. В кухне слышен запах алкоголя.

— А ты, дедушка, никак вклеил, — складывает руки на груди Галина Омельяновна. — Что ищешь? Прикорм? По рыбу собрался?

— Да, пойду, попробую поймать. Вишь, как ребята хорошо рыбку едят. Соль там, в предбаннике, — головой кивает на коридор.

Через 10 минут застаю Павла Ивановича у соседа, Анатолия Гвоздинского. В гостиной на столе стоят большие вазоны. Дорожки засунуты под стол. Пахнет бражкой. У плиты 15-литровая бутыль с мутной жидкостью. По дому бегает большая собака.

— Это охотничий пес, порода драхгар, Айной зовут, — 27-летняя Людмила Проданец вытирает руки о тряпку.

С мужем Николаем три года живут у его брата Анатолия. Их комната убрана, есть новый холодильник и плазменный телевизор.

— Хочу еще Толикову комнату до ума довести, — показывает на только что побеленную плиту.

— Зачем мне тот ремонт? Кого сюда приглашать буду? Вон дядя Паша разве придет, — машет рукой Анатолий Иосифович. Подмигивает Школьному. — Ну, шо, садимся? В Самгородке продал 10 кило орехов по 50 гривен, так на колбасу и бутылку хватит.

За полем улица поворачивает направо, здесь семь домов. Семья Павленко держит 15 телят и четырех коров. Двор вдвое больше, чем у других, с несколькими сараями. Имеют автомобиль. Двое детей живут в Киеве.

— Летом было 13 коров. Нужно было глиняный дом кирпичем обложить. Так по 100 литров молока в день сдавали, — 55-летний Александр Павленко моет большую оцинкованную кастрюлю от молока. Рядом стоит с десяток чистых пластмассовых ведер, сложенных друг в друга. — Но внутри дома ремонт так и не доделали, еще и в долги влезли. А в этом году хочу мини-трактор взять. Потому что на вспашку и культивацию ежегодно 10 тысяч дай, солому и сена привезти с поля тоже нужно тысяч 5. Жома берем 10 тонн — это 15 тысяч плюс привозка. Еще арендуем 3 гектара, за каждый ежегодно платим 780 гривен.

— Летом ложимся в полночь, а в пять утра уже на ногах, — добавляет жена Надежда Ивановна. — Один круг скота закончили, второй нужно начинать. Заболеть нельзя, потому что одному очень трудно справляться. Как-то муж сломал ногу, так в гипсе и обходил хозяйство. Как работы в совхозе не стало, мы торговлей занялись. Но село маленькое, кто будет те продукты покупать? Завели хозяйство.

Самая старая жительница Красного — 90-летняя Степанида Кухар. Она никогда никуда не выезжала. Ее присматривает 56-летний сын.

×