Истинное мастерство фотографа заключается не только в том, чтобы предельно точно передать событие на своих снимках, но и – главное – в том, чтобы показать его так, как ещё никто не показывал. Именно это и отличает работы Александра Чекменёва от десятков тысяч других фотографий, сделанных на Евромайдане.
По итогам 2013-го Чекменёв был признан "Фотографом года", получив эту престижнейшую украинскую фотопремию за серию работ "Donbass". Наверняка, не меньший успех ожидает и серии его фотографий "Войны" и "Евромайдан", которые были сделаны в правительственном квартале Киева в январе-марте 2014 года.
Эти работы уже были представлены на престижнейшем Портфолио ревью в Нью-Йорке. А вскоре могут поехать и в Перпиньян (Франция), где ежегодно проходит международный фестиваль фотожуналистики.
Встретившись с Александром, Gazeta.ua расспросила его о том, как создавались снимки из серий "Войны" и "Евромайдан", какие истории кроются за портретами евромайдановцев, а также о том, как изменилось лицо нашей страны после революции.
Когда вы вышли на Майдан?
19 января на Крещение я ежегодно фотографию купание. Не думал, что в этот день на Майдане что-нибудь начнётся – всё-таки праздник. До последнего не верил, что столкновения на Грушевского перерастут во что-то серьёзное. Но когда подожгли автобусы – немедленно приехал в центр. Страшно было… Когда в тот вечер подошёл ближе к спецназовцам, чтобы лучше их снять – почувствовал у себя под ногами два выстрела. То ли не попали, то ли предупредили… На Майдане спасала только оранжевая жилетка прессы и молитва. С тех пор я часто ходил на Майдан. Когда становилось опасно – говорил коллегам, что мы обязательно должны выжить и снимать трибунал в Гааге.
Использовали ли вы свой любимый фотоаппарат Rolleiflex?
В самом начале я снимал репортёрские фотографии на цифру, но лишь некоторые из них были опубликованы. На Майдане снимало очень много людей. И вскоре мне захотелось сделать что-то своё, тогда я и начал снимать на плёнку. После этого я постоянно носил с собой Rolleiflex. Уже тогда я начал думать о книге фотографий с Майдана.
На Майдане снимало просто колоссальное количество людей. Как выделить среди всех этих фотографий, что снято просто для развлечения, а что является искусством?
Практически все делали репортажные снимки. Да я и свои работы не могу назвать искусством, пока они не будут признаны кем-то.
На вашем сайте рядом стоят два альбома: "Победители", в котом собраны портреты ветеранов Второй Мировой, и "Войны", в котором показаны евромайдановцы. Мне сразу бросилось в глаза то, что у этих людей очень похожий взгляд.
И те и другие для меня – защитники своей земли. Думаю, что парни из серии "Войны" в старости будут такими же, как ветераны Второй Мировой – сегодня. Все герои серии "Войны" - очень светлые люди. Они искренне пришли сражаться с тьмой, понимая, что по ним стреляют на поражение.
Вы мастер портрета. Когда мы с вами разговаривали год назад – я попросил вас описать универсальное лицо Украины, такой себе собирательный образ лица нашей страны. Тогда вы сказали, что это лицо офигевшее от всех социальных сложностей, на котором не встретишь улыбку и на котором читается одно: "Где взять денег?" Поменялось ли выражение лица у Украины после Евромайдана?
Сегодняшнее состояние Украины – это как недосказанные слова. Это лицо, на котором читается безрадостная надежда и ожидание "Что будет?" На Майдане мало кто улыбался. Я как-то спросил у самообороновца в резиденции Януковича: "Вот ты дошёл до Межигорья. Ты дождался, что Янукович бежал. Что ты теперь чувствуешь?" Он ответил: "Меня тошнит, мои друзья погибли, а я сижу в этой роскоши и мне даже дышать даже нечем…"
Когда я ходил по Евромайдану, то почувствовал, что словно нахожусь среди героев ваших предыдущих фото. У вас не было ощущения, что вы столкнулись с персонажами, за которыми "охотились" в течение многих лет?
Да, было. Меня поразил парень с деревянным мечём, который он сам вырезал из какой-то палки. И с этим "оружием" он пытается отстоять правду. Если бы я в мирное время увидел человека, одетого так, как на Майдане, то я бы его снял с улыбкой. Но на этих фото они не улыбаются.
Есть ли у вас фотографии, которые вы не хотите ставить в серию? Фото, которые показывают то, что сейчас не нужно показывать?
Я не мог сфотографировать майдановцев с боевым оружием, так как просто не успевал их словить в объективе. Но если бы у меня получился такой снимок – я бы его не ставил в серию. Для какой-то новостной картинки он был бы очень кстати. Но для творчества – нет. Ведь я не видел, что он стрелял из этого оружия или целился в кого-то. Да и откуда он вообще его взял?
Вы не хотите показать майдановцев с плохой стороны?
Не то, что бы с плохой. Я хочу показать, прежде всего, беззащитных людей. Ведь именно такими они были. Например, один самообороновец из Львова, который был на Майдане с первых дней. Когда взяли Межигорье, то поставили его охранять комнату с драгоценностями. Он мне сказал, что если бы он взял что-нибудь ценное себе – никто бы и не заметил. Он тогда сказал так: "Мне бы на долго хватило, но за что же тогда парни погибли?"
Большинство ваших творческих фотографий – чёрно-белые. Почему в серии "Войны" и "Евромайдан" – цветные снимки?
Меня поразил этот красный цвет огня. Настолько большое пламя я раньше видел только на чужих фотографиях. Я снимал на плёнку Fuji 400H.
У целого ряда документалистов есть чёткое табу – не показывать реальную смерть и реальный секс. Есть ли у вас какие-то табу?
Я снимаю всё вокруг себя, если знаю, что не мешаю и не наврежу людям своими снимками. Я не знал, чем закончатся события 20 февраля. В этот день я снимал в месте, куда сносили тяжело раненых и убитых майдановцев. После этого их забирал какой-то джип, так как туда не могли подъехать скорые. Когда я фотографировал, водитель этого автомобиля сорвался на меня, чтобы я не снимал. Он боялся, что я засвечу номера машины и его самого. Тогда я отложил фотоаппарат так как не хотел, чтобы из-за моих снимков пострадали люди. Такое было и когда я снимал копанки в Донбасе. Люди тогда подходили ко мне и говорили, что если кто-нибудь увидит мои фото – они попросту могут остаться без работы.
Вы были по ту сторону баррикад. Силовики не запрещали себя снимать?
Нет, не запрещали, но всё же долго поснимать не получалось. Подходили командиры и просили прекратить съёмку.
В вашей серии "Войны" - люди только по эту сторону баррикад. Будете ли вы показывать людей по ту сторону баррикад?
Нет. Мне это не надо. Их показали в новостных событиях. Да и одеты они все одинаково – это их обезличивает. Думаю, надо показать раненных силовиков и вместе с ними – раненных майдановцев. Ведь все они – украинцы.
Как вы считаете, интерес к украинскому искусству поубавится после того, как прекратится напряжение в украинской политике, военные действия на востоке и на юге, а также информационная война с Россией?
Остынет интерес именно к боевым действиям. Но если будет хорошая творческая фотография – ей по-прежнему будут интересоваться. "Сложнее всего снимать мир после войны" - сказал кто-то из великих фотографов. В мирное время труднее найти событие, которое удивляет. Как говорил выдающийся фотограф Ларри Тауэл – нужно снимать и делать книги.
Но при помощи цифровых технологий и интернета намного проще донести свои снимки до людей, чем через книги.
Ну, можно и с Новым годом поздравлять в интернете. Но это совсем не то, если позвонить или отправить открытку. Когда снимок напечатан в книге – наверное, это и есть произведение искусства. Если фото можно подержать в руках, если оно представлено на выставке или напечатано в книге – это уровень гораздо выше, чем публикация в СМИ.
3 
4880
Комментарии