— Во снах все время вижу себя на ногах. Иногда снится инвалидная коляска. Она стоит рядом только для того, чтобы могла присесть, если сильно устану. Утром просыпаюсь и кажется, что я — ходячая, — говорит 34-летняя Ирина Митина. Раньше она занималась тяжелой атлетикой. Семь лет назад попала в аварию. Получила перелом позвоночника и разрыв спинного мозга.
Двери квартиры Ирины Митиной открывает ее сиделка Тамара. Приглашает на кухню. Ирина сидит на тренажере посреди комнаты. Ноги прикреплены к педалям, которые медленно вращаются.
— В аварию попала случайно, — рассказывает Ирина. Она в белом спортивном костюме. Длинные черные волосы собраны в хвост. — В тот вечер остановилась у подруги Насти. Она и еще одна девушка собирались на дискотеку. Попросила за компанию с ней поехать. Я имела нехорошее предчувствие. Но согласилась.
Когда возвращались назад, села на заднее сидение и заснула. Проснулась от сильного удара. Увидела, что лежу в куче металлолома. Хотела повернуть голову, но не смогла. Чувствовала, что у меня сломана шея. Девушки услышали мой голос. Настя взяла меня за руки и сильно потянула. В тот миг в спине что-то треснуло. От резкой боли я потеряла сознание. Позже медики говорили, что нельзя было трогать. У меня сломался позвоночник. А подружка порвала мне спинной мозг.
Ирина умолкает. Наклоняет голову вперед и несколько минут молчит, будто собирается с силами.
— В больницу сразу же приехали мама и мой теперешний муж Слава, — продолжает женщина. Живет в гражданском браке с 41-летним Вячеславом Довганем. — На то время он был моим тренером. Перед аварией планировали ехать на чемпионат Украины по боди-фитнесу. Знала, что он мне симпатизирует, но не придавала этому значения. Мы были просто хорошими друзьями.
Чтобы хоть немного продлить мне жизнь, нужно было много денег. Когда врачи узнали от мамы, что их нет, сказали: "Тогда забирайте тело и заказывайте катафалк". Слава ответил: "Ира будет жить. Я сделаю все для этого".
За первый месяц в реанимации пришлось заплатить 30 тысяч долларов. Для этого Слава продал квартиру. Впоследствии распрощался с машиной и сбыл всю технику.
Лежала в реанимации четыре месяца. Потом оторвался тромб, и я опять туда попала.
Четыре дня врачи никого ко мне не пускали. Все время кололи наркотики, чтобы спала. Слава смог прорваться. Врачам каждый день платил по 100 долларов, чтобы позволяли несколько часов побыть со мной. В каком я состоянии, медики мне не говорили. Но когда отходила от дежурного наркоза, слышала, как медсестры перешептывались: "Жаль девушку. Чем всю жизнь так мучаться, лучше вообще не жить". Единственной радостью был Слава. Как-то спросила его, умру ли. Он ответил: "Если хочешь жить, почему должна умереть?" После его слов поверила, что выживу.
В больнице Ирина была полгода.
— Потом медики сказали, что больше даже за деньги меня здесь не будут держать. Будто бы у них когда-то лежал такой пациент шесть лет — и умер.
Слава объездил почти все киевские больницы. Нигде не хотели лечить такую тяжелую больную. Но он нашел новый медцентр, куда меня взяли.
Там не было никакого оборудования. А мне нужно было каждые пять минут откачивать жидкость из легких. Отец Славы нашел где-то хирургический насос, отремонтировал его и сам делал эти процедуры. Разработал для меня дыхательную гимнастику, мы начали тренировать легкие. Дула в трубочки с водой, надувала воздушные шарики. Со временем начала самостоятельно дышать.
Все мое тело было неподвижно. Слава занимался со мной специальной гимнастикой. Через какое-то время заработали мышцы рук и верхняя часть тела. Медики были в шоке. После выписки Слава забрал меня к себе на арендованную квартиру. С того времени живем вместе.
За окном темнеет. Тамара включает свет. В люстре горит только одна лампочка. Ирина смотрит в зеркало, прикрепленное к ручкам тренажера. Просит Тамару поправить ей волосы.
— Переехали в эту квартиру недавно, — говорит. — Раньше жили в доме без пандуса. Три года не была на улице. Здесь пандус есть. Теперь жду весны, чтобы выехать. За людьми соскучилась. Раньше наоборот — стеснялась. Думала, если и буду гулять, то только ночью. Так меня никто не увидит.
Насте, которая была за рулем автомобиля во время аварии, суд дал три года условно. Обязал выплатить мне 12 тысяч гривен компенсации. Но после объявления приговора она исчезла. Ни разу не позвонила. Хотя на суде обещала помогать мне чуть ли не всю жизнь. После аварии у меня не осталось никого из прежних друзей. Отдалились даже те, кого считала близким. Иногда через социальные сети спрашивают, как дела. Кое-кто обещает заехать в гости, но на этом все заканчивается. Зла на них не держу. Возможно, в подобной ситуации поступила бы так же.
Целыми днями занимаюсь на тренажере. Возобновилась чувствительность рук и ног — происходит обновление организма. Реабилитологи говорят, что имею все шансы передвигаться с палочкой. Но верю, что таки смогу ходить.
Ежемесячно идет 25 тысяч гривен
1000 гривен пенсии по инвалидности получает Ирина Митина.
— 10 памперсов, которых хватает на пять дней, стоят 200 гривен, — говорит женщина. — Из грязных моя сиделка Тамара вырезает чистое, чтобы использовать повторно. За квартиру ежемесячно нужно платить 6,5 тысячи гривен. Еще 4–5 тысяч — сиделки. Плюс лекарства. За месяц на мое содержание идет 25 тысяч гривен. Слава из шкуры лезет, чтобы заработать эти деньги. Он — тренер по боди-фитнесу, но сейчас работает, где придется. На постоянную работу устроиться не может, потому что там немного платят. Да и ему нужно часто быть возле меня.
4 
35413
Комментарии