Для Запада карательная психиатрия выглядела ужаснее, чем ГУЛАГ

 

— Леонид Плющ был первым, кто заговорил о фашизме в России, — говорит писательница Оксана Забужко, 58 лет. Автобиография украинского диссидента-шестидесятника "У карнавалі історії" вышла в киевском издательстве "Комора".

Плющ — математик по образованию. В 1960-х студентом начал писать статьи на правозащитную тематику, распространял художественный и политический самиздат. В 1972-м его обвинили в антисоветской пропаганде. Суд признал Плюща неподсудным, отправил в Днепропетровскую спецпсихбольницу. После трех лет принудительного лечения выехал в Париж. Жить на родину не вернулся. В 2015-м умер 77-летним во французском городе Бесеж.

— Больница, где удерживали Плюща, была одной из самых страшных в СССР, — продолжает Забужко. — Туда сгоняли диссидентов, потому что город был закрыт для въезда иностранцев из-за военной промышленности. Плющ был на пороге смерти. Его накачали лекарствами так, что уже не мог говорить. Мировое сообщество добилось его освобождения. Годы принудительного лечения описывает в "У карнавалі історії".

Весной 2014-го Плющ в последний раз побывал в Украине. С женой всю зиму просидел перед телевизором, смотрели трансляцию с Майдана. После первых расстрелов купили первый же билет на рейс в Киев. Не смог быть в стороне, когда вершились исторические события. В них узнавал идеал своей юности. Уговорила его провести публичную встречу, где говорили о сопротивлении пропаганде. Рассказывал, что то, чем он занимался с единомышленниками в 1960-х, было индивидуальной Революцией достоинства. А во время Майдана народ действительно объединился.

После эмиграции Леонид Плющ до самой перестройки выступал на всех возможных трибунах, где рассказывал о советских политзаключенных. Его будто мучала совесть, что сам спасся, а еще столько пленников осталось в тюрьмах.

— Плющ имел неопровержимый авторитет за рубежом, дружил с французским философом Мишелем Фуко, — говорит литературовед Ростислав Семкив, 43 года. — Для Запада карательная психиатрия выглядела ужаснее, чем ГУЛАГ. С телом можно сделать многое. Страшно потерять разум.

×