Учитель физкультуры 42-летний Владимир Донос из райцентра Гадяч Полтавской области пять дней пролежал между погибшими солдатами. Он служил санитаром во время войны на Донбассе. 27 августа его часть разбили под Иловайском. Владимир выжил, но из-за ранения не мог двигаться. Ел дождевых червей, муравьев, мух. На жаре гнила простреленная нога.
С Владимиром Доносом и его женой 39-летней Ярославой встречаемся на территории Главного военного госпиталя Киева. Мужчина - в инвалидной коляске. Ему ампутировали ногу, потому что развилась гангрена. Тихо здоровается, сжимает руки в оранжевых тактических перчатках.
- Культя болит. И нога, которой нет, тоже болит, - говорит спокойно. За ним на ветру трепещет натянутый между деревьями сине-желтый флаг. - Стараюсь из памяти выбросить все, что связано с войной. Хочу помнить только приятное.
Владимира Доноса мобилизовали в конце июля.
- После подготовки к выполнению заданий в августе поехали в Краматорск. Наш батальон охранял аэродром. Я был рядовым санитаром.
В ночь на 27 августа нам выдали дополнительный боезапас, сухпаек на два дня и позволили немного покимарить. Утром выехали на боевое задание в Иловайск. По дороге постоянно обстреливали. Такое впечатление, что они знали маршрут колонны. Свернули в поле, переночевали. Как только начало светать - опять обстрелы. Загрузились в машины и тронулись. Где-то в восемь попали под сильный обстрел в Новоекатериновке. На БМП меня ранили, голеностопный сустав вынесло полностью. Дыра была сантиметров 5, куски костей видно. Успел наложить жгут и потерял сознание. Двое ребят сняли меня с брони, перебинтовали. Один был невредим, а у второго ранения руки и ноги, но мог ходить. Их начали выводить из-под обстрела, а меня оставили в посадке, положили под деревом. Хотели ждать подкрепления. Я сказал, чтобы шли.
Карты и навигатора у меня не было. Слева и справа - поля. Я - в посадке. Днями и ночами - постоянные обстрелы. Ночью вообще рядом "Грады" ложились. Возле меня лежали трое ребят. Их разорвало на куски снарядами.
У меня было несколько жгутов и перевязочных пакетов. Но санитарную сумку с медикаментами на складе не выдали. Ни у кого из нашего подразделения не было индивидуальных аптечек. Видимо, потому, что все деньги пошли на выборы.
Сомневаюсь, что изменится что-то в ближайшее время. Изменится тогда, когда вернутся те, кто воевали. Те люди, которые держали оружие и видели смерть, этого не простят. И я не прощу.
Я лежал, ждал, что за мной вернутся. Пить очень хотелось. Конец августа был жаркий. Потерял много крови. Был ранен левый локоть.
Первый день падал в обморок, потом приходил в себя. После обеда дождь пошел. Промочило меня сильно. Дождь закончился, а солнце так и не вышло. Лежал мокрый. Думал, за ночь умру от холода. Практически не спал из-за холода и боли, только сознание терял. В каску набрал воды и оставил на следующий день. А ночью как обстреляли, в каске была земля. Пробовал из нее выдавливать влагу, но не получилось.
Помню, светает. Поднялось солнышко, высушило меня. Ночью "Грады" летали, деревья посекли и я на солнце оказался. Переползти в тень не было сил. Днем на солнце, а ночью очень прохладно. Вторую ночь заснул, потому что к боли привык, да и не так холодно было. Спал урывками между взрывами, снов не видел. Залпы были через каждых 20-30 минут. Хочешь не хочешь - проснешься. За мной не вернулись, и я понял, что ребята не дошли. Там все посадки заминированы.
Воды не было, потому начал думать, откуда взять влагу, - Владимир закуривает папиросу "Кемел". - Во-первых, за ночь в легких накапливается слизь, которую утром откашливаем. В носу собираются сопли, влага. Зачем ее выбрасывать? Все откашливается, высмаркивается - в горсть и глотать. Влага нужна организму, а под рукой ничего нет. Потом палкой раздалбливал землю, искал дождевых червей. Они - тоже процент влаги и белок. Перекопал всю землю вокруг себя, сколько позволяла достать правая рука.
Червяки, как и мясо обычное: если подсолить и поперчить, вкусное. У них внутри проходит только одна прямая кишка, а все остальные - мясо.
Был в сознании. Первые два дня вокруг меня ползали муравьи. Потом всех выел. Муравьи - это хитин. Из него организм тоже может выделить белок. Они никакие на вкус.
На четвертый день нарушилась координация, организм обезводился. Уже трудно было муравья поймать. А вот мух было достаточно, потому что вокруг куча мяса ребят. И на меня тоже садились.
Ел мух. Они - тоже белок и немного влаги. Отравиться – самое меньшее, чего боялся. Мухи - не ядовитые, потому что трупы не едят. Мне нужно было выжить. Дети учатся, еще о жене думал, которая сама останется. И о маме, Лесе Григорьевне. Ей 63 года.
С собой имел жгут, карандаш, маркер и небольшой блокнот. Носил при себе. Потому что когда накладывается жгут, указывается время наложения. Писал в блокноте что-то, но сейчас не вспомню. Помню, прощался с детьми, женой и мамой.
Не знал, который час. Разбитые на руке часы остановились в 6.45. Мобильный я отдал ребятам, чтобы дозвонились до жены. Потому что там, где лежал, не было связи.
Еще имел гранату РГД- 5. Боялся попасть в руки чеченцам. Они любят издеваться над людьми, записывать видео, а потом родственникам отправлять. Если бы их увидел, то взорвал бы себя и их - по возможности. Граната там закопанная осталась.
У меня гнила нога. На третий день еще мог повернуть голову и видел, что там опарыши лазят. Убрать их не было сил. Первые дни ногу поливал мочой, пока она была. Это - народный метод. Порезался - пописяй на ранку.
На пятый день услышал мужские голоса. Вечер, солнце на закат пошло. Плохо это помню, потому что был одной ногой в могиле. Попросил воды. Дали папирос. Сказали, что сообщат обо мне Красному кресту и поехали. Где-то через час вернулись с женщиной, которая пеной забрызгала рану и уколола анальгин с димедролом.
Привезли мне 3 литра борща, 2 литра воды, помидоров, сала и хлеба. Сало и хлеб остались нетронутыми. Воду сразу выпил. Тогда сказали, что Красный крест отказался ехать, потому что здесь стреляют. Переложили меня на покрывало и перенесли в старый "Москвич". Было темно.
Упрекали, чего я пришел воевать. Говорили: лучше бы остался дома и детей в школу повел. Так я понял, что это было 1 сентября.
Отвезли меня в Старобешево, в больницу. Там не было ни света, ни медикаментов. Они сразу сказали, что у них нечем лечить. Укололи какой-то антибиотик, глюкозу ввели и рану промыли.
Приехала ДНРовская "скорая" и отвезла в Донецкую больницу. Ко мне относились, как к оккупанту. Медсестры и врачи говорили: ты пришел убивать наших детей, а мы тебя лечим. Там каждый пострадал от войны. Медсестра рассказала, что была на ночной смене, а ее дом разбомбили. Погибли муж и двое детей.
Ногу отрезали в больнице №9 в Донецке. Из нее вымыли треть ведра опарышей.
Держали две недели в военном госпитале в подвале. Двое мужчин охраняли. Спрашивал: зачем, если я даже сидеть не могу? Ответили: чтобы их не убили меня.
Подошли волонтеры. Сказали: хоть я и из украинской армии, но они помогают всем. Принесли футболку, штаны, носки, костыли, что-то поесть. Врач рассказал об обмене пленными. Их 72 человека вернули из плена украинской армии. Меня обменяли 18 сентября.
Желающие помочь Владимиру Доносу могут перечислить средства на карточный счет Приват¬банка №4405 8823 0945 7269 на имя Доноса Владимира Михайловича
"Теперь я вам нервы попорчу"
Владимир Донос родился в Гадяче в семье учителя физкультуры и медсестры. Окончил Днепродзержинский техникум физической культуры, с 1990 года преподает физкультуру в Гадячской специализированной школе №4. Жена Ярослава - мастер на сырзаводе. Воспитывают сына 17-летнего Ярослава и дочку Дарью, 19 лет. Брат Владимира 40-летний Игорь тоже работает на сырзаводе, сестра Наталия, 30 лет, живет в Киеве.
- У Володи на глазах разорвало двух друзей, - говорит Ярослава Донос, жена Владимира. - Рассказывал о них их родным. Не плакал, но глаза блестели. Когда мне позвонил, первое, что сказал: "Все нормально. Стопы не будет, поставим протез". Я ему: "Вовочка, держись". А он: "Если бы не держался, то сразу бы чеку выдернул из гранаты. Теперь я вам нервы попорчу". Слава Богу, что живой.
Володя писал в блокнот, когда лежал между мертвыми телами. Очень личное. Например: "Дом есть, сын есть, дочка есть. Только дерево не посадил на стадионе, чтобы сидели в тени и вспоминали обо мне". Писал урывками, потому что терял сознание. Мне писал, чтобы я нашла его телефон и попробовала узнать, кто из его ребят живой, а кто - нет. Детей просил учиться. Еще написал, что человеческое мясо на вид, как баранина. Что земля от опарышей шевелилась. Мне страшно было это читать.
2 
35413
Комментарии