Балетмейстер Юрий Григорович, 79 лет, приехал в Киев на конкурс имени Сержа Лифаря. В Нацоперу он зашел в коричневом плаще, накинутом поверх черного делового костюма, и фетровой кепке.
В гримерной Юрий Михайлович сидит сам. Просмотр еще не начался.
— Вы хотите поговорить? — спрашивает, выглядывая в коридор.
Григорович садится на стул, снимает кепку и кладет на стол возле себя. Лицо у него утомленное, плечи опущенные.
— Каждый раз приезжаю на конкурс Лифаря и думаю: дожить бы до следующего, — говорит, не ожидая вопроса.
Мимо открытых дверей пробегают танцоры из младшей группы в сценических костюмах.
— Люблю смотреть, как танцуют молодые, — говорит сентиментально. — Если бы эти желторотики знали, как я им завидую!
В шестой раз вы председатель жюри. Как оно — решать чью-то судьбу?
— Судьба рождается не на конкурсах, а в театрах, — говорит убеждено. — Остальное — это везенье. Моя – решилась в 20 лет. В ДК имени Горького я тогда ставил балет "Аистенок". Там, по сюжету, пионеры вылечили раненого аиста и улетели с ним в Африку. Я так волновался, хватался за сердце, что костюмерша давала мне валидол. А после спектакля за кулисы пришел маститый художник Сулико Вирсаладзе. Это и решило мою судьбу. Мы с ним дружили до самой его смерти. Долгое время Сулико был главным художником в Большом театре. Шестнадцать лет назад он умер, — замолкает. — Наши общие "друзья" — Майя Плисецкая, Владимир Васильев, Марис Лиепа — делали все, чтобы я не поставил "Ромео и Джульетту". А Сулико принимал все это близко к сердцу. Говорили, уже есть постановка Леонида Лавровского 1940 года. В конечном итоге, меня пригласили с этим балетом в парижскую "Гранд-опера". Но, — проводит пальцем по лакированному столу, — несколько лет здоровья и я, и Сулико потеряли.
В 1988-ом вы отправили на пенсию Майю Плисецкую и Владимира Васильева. Говорят, это была месть.
Григорович поднимает брови.
— Я вывел из состава труппы не только их, но и свою жену Натали Бессмертнову, а также Екатерину Максимову, Нину Тимофееву и Михаила Лавровского, — возражает. — Плисецкой было уже 63 года! — поднимает вверх указательный палец. — Тимофеевой — 53, Васильеву и Максимовой — по 48. В России артисты балета выходят на пенсию в 38 лет, а на Западе — в 32.
Я так волновался, что костюмерша давала мне валидол
В 1995 вы и сами ушли из Большого.
— И не жалею, — говорит с вызовом. — В жизни балетмейстера всегда есть интриги. Будут врать, будут обливать грязью. Когда ставишь новый балет, за спиной шушукаются: "Он вытесняет другие постановки из репертуара". Если ставлю что-то старое, шипят: "Он не делает ничего нового", — копирует писклявый женский голос. — Я же не запил, не спрятался за Люлиным подолом! — имеет в виду жену. — Наоборот, вывез на гастроли в Америку труппу из Уфы. А потом стал балетмейстером в Краснодарском театре.
Когда вы ушли из Большого, ваша жена устроила там забастовку...
— В тот день должен был идти балет "Ромео и Джульетта", — рассказывает неохотно. — В зале — аншлаг, а дирижера за пультом нет. Половина артистов без сценических костюмов. Уже и не помню, кто тогда сказал, что спектакля не будет, потому что актеры не доверяют руководству театра. А через несколько дней Наташу уволили. Она подала в суд и выиграла его. А потом написала заявление по собственному желанию, — говорит удовлетворено.
Почему вы поехали именно в Краснодар, а не за границу?
— Потому что меня первым пригласил директор краснодарского театра Леонард Гатов. Он прекрасный музыкант и фантастический импресарио! По сравнению с Большим, Краснодарский театр был клубом, — Григорович рисует рукой сначала большой круг, а потом маленький. — Но я там собрал труппу из 70 человек, симфонический оркестр. После одного спектакля какая-то женщина поцеловала мне руку. "Вы сделали Краснодар театральной Меккой", — сказала она.
В гримерную заглядывает администратор конкурса Петр Ломака.
— Вы здесь, Юрий Николаевич? — интересуется и тихонько закрывает двери.
С собой вы забрали Анастасию Волочкову, уволенную из Большого.
— Против Насти интриговали, — убеждено говорит балетмейстер. — Это ненормально, когда к балерине приезжают журналисты, ставят ее на весы, меряют сантиметром! Впервые я увидел Настю на фестивале в Вене. Мы с Наташей были ею очарованы. Таких балерин, как Волочкова, можно на пальцах пересчитать.
Вы крестили дочь Волочковой Ариадну. Часто видитесь с крестницей?
— Нет, я же по заграницам все время езжу, — отмахивается. — Вот и четвертого апреля пришлось лететь из Киева в Венскую оперу. Мой балет танцевал там "Корсара" и "Лебединое озеро". Публика аплодировала нам двадцать минут!
После спектакля какая-то женщина поцеловала мне руку
Недавно вы возобновили балет "Золотой век", поставленный в 1982.
— Наконец Большой театр вернул на сцену Дмитрия Шостаковича. В моей школе, — говорит, — музлитературу, кстати, преподавала его сестра, Мария Дмитриевна. Я и не знал, что он писал музыку к балету. С Шостаковичем меня познакомила она. Мы встретились в ее квартире, напротив Казанского собора в Питере. Искал вход во двор и опоздал, а Шостакович был в плохом настроении. Я попросил разрешения поставить "Золотой век", а он отказал. Может потому, что я опоздал? — пожимает плечами. — Шостакович славился своей пунктуальностью. А, может, не хотел реанимировать этот балет? Написал он его в 24 года. В газете "Правда" тогда вышла статья "Сумбур вместо музыки и балетная фальшь", и об этом балете забыли.
Так вы поставили его балет без разрешения?
— Значительно позже мне позвонила его вдова, Ирина Антоновна, и сама предложила. Премьеру танцевали Наталия Бессмертнова, Ирек Мухамедов, Татьяна Голикова. А две недели назад в Большом театре в "Золотом веке" танцевал очень талантливый украинец Денис Матвиенко.
В гримерную заходит администратор, показывает на часы. Юрий Николаевич тяжело поднимается, идет за кулисы, спускается в зал и под самой сценой садится в кресло председателя жюри.
1946 — закончил Санкт-Петербургскую академию российского балета имени Вагановой
1957 — поставил балет "Каменный цветок" в Мариинском театре, который принес ему славу
1961 — балетмейстер "Мариинки"
1964 — главный балетмейстер Большого театра в Москве
1974–88 — профессор балетмейстерского отделения Санкт-Петербургской консерватории
1988 — завкафедрой Московской академии хореографии
1991 — создал труппу "Большой театр — студия Юрия Григоровича"
1996 — балетмейстер в Краснодарском театре оперы и балета
1 
35413
Комментарии