Рисунками Марии Приймаченко японцы иллюстрируют свои буквари. Пикассо якобы говорил, что склоняется перед произведениями гениальной украинки. 2009-й ЮНЕСКО объявил годом Приймаченко — художнице, которая прожила жизнь в полесском селе Болотня в 80 км от Киева.

В традиционном селе склонность к искусству — скорее аномалия, а не заслуга. О ребенке Тарасе Шевченко отец-крестьянин говорил, что из него вырастет лодырь. Мария Приймаченко могла остаться безымянной. Но случилось иначе. В середине 1930-х советская идеология объявила, что при коммунизме все люди станут творцами, и профессиональные художники будут не нужны. Эту идею хорошо иллюстрирует кинокомедия "Волга-Волга": в провинциальном городке отовсюду выскакивают музыканты, танцоры и певцы — артисты без отрыва от производства.

Чтобы совместить профессиональное искусство с народным, в 1934 году в Киеве открыли Центральные экспериментальные мастерские (с 1936-го — Школа народных мастеров, впоследствии — Художественно-промышленный техникум). Сюда собирали народные таланты, среди них была и Приймаченко. У себя в Болотне она расписывала хату фантастическими зверями.

Мария впервые оказалась в Киеве. И сразу среди знаменитых художников — в Мастерских преподавали Анатоль Петрицкий, Василий Кричевский, Василь Касиян. Учились не менее знаменитые — Татьяна Пата, Параска Власенко, Макар Муха и десятки других. Мария не потерялась и не растерялась среди них. Но ее и оберегали от посторонних влияний. Например, запрещали бывать в зоопарке, чтобы настоящие звере не отбили у нее охоту рисовать зверей фантастических.

Но на художницу нелегко было повлиять. Она навсегда сохранила "умение не уметь", или, как говорили в древность, дар "божественного незнания". Звери и цветы на ее картинах действительно далеки от реальности: лягушка играет на золотой трубе, удод — четырехлапый, жирафа — толстая, зеленый слон ходит в сталинском картузе, мартышка живет с крокодилом, львица делает физзарядку, а лев отдыхает на кровати. Самолет — с крыльями жар-птицы, а у поезда вагоны — с глазами. Объясняла: "В дороге интересно, поезд себе едет и разглядывает".

— Почему на ваших картинах нет людей? — как-то у нее поинтересовались.

— Как это нет? Они и есть люди.

— Где же там люди?

— Люди там всегда есть. Это я.

— Почему вы не рисуете настоящих цветов?

— А зачем? Вы же и так их видите.

— А с натуры не пробовали?

— Я и рисую с натуры, но они каждый раз цветут иначе.

Еще она говорила: "У меня все не так, но оно живое".

В 1936 году на І Республиканской выставке народного творчества картинам Приймаченко предоставили целый зал. Эту выставку видели Москва, Ленинград, Варшава. В 1937-м произведения художницы выставлялись в Париже. Она стала знаменитой. И именно после того успеха захотела домой, в Болотню, к земле, к отцу и матери. От Киева остался лишь один след: она начала подписывать картины " по-городскому" — не Приймаченко, а Примаченко.

Зеленый слон ходит в сталинском картузе

 

Всесоюзная пресса называла ее "Маруся Приймаченко, молодая колхозная художница из солнечно радостной Украины". Не заметили (или пытались не замечать), что в ее картинах все намного сложнее. Там зло и добро, уродливое и прекрасное, — неотделимые друг от друга. А эпоха узнается иногда уж слишком. Например, на картине 1936 года "Звериный суд": черная мартышка за столом пишет протокол, а двое волков стоят перед ней на цыпочках. А одна картина 1930-х — на ней чудовище, похожее на слона, — подписана так: "То зверье идет и дремлет, еду ищет, так и наряды не на уме, когда есть хочется, то ничего не хочется".

Приймаченко все делала правой рукой, а рисовала — левой. Возможно, подсознательно отделяла таким образом душевную работу от будничной.

Мария вернулась в Болотню — потому что там рядом жил Василий Маринчук. Познакомились они в Киеве. Он, лейтенант Красной армии, пришел на экскурсию в Лавру, где были Мастерские. Выяснилось: он из Иванкова, а его мать живет в Болотне. В марте 1941-го у Василя и Марии родился сын Федор. Пожениться они не успели — началась война. Василий не вернулся — пехотные лейтенанты на войне долго не живут.

Перед войной Марии снилось, что весенний сад перевернулся: цвет на земле, а корень в небе. После этого сна Мария не рисовала почти десять лет. Жила с ребенком и старыми родителями бедно, иногда продавала довоенные работы — за десятку на старые деньги. К рисованию вернулась в начале 1950-х. А в 1960-х народное искусство опять становится модным, народными мотивами оформляют рестораны, гостиницы. Тогда же опять заговорили о Приймаченко. С ней приятельствовал режиссер Сергей Параджанов. Как-то повез ее в Киев в цирк — в первый раз в жизни. А когда она заболела, передал ей ящик апельсинов, редких тогда. В те годы стал известным художником-наивистом ее сын Федор.

Если раньше она писала по 10–15 работ, то в 1970 году — к столетию Ленина — 100, а к своему 75-летию — 75 картин. В Музее народного декоративного искусства в Киеве есть свыше 500 ее полотен, еще более 200 — в музеях Украины и СНГ, и не меньше 200 — в частных коллекциях.

Мария Приймаченко умерла в ночь на 18 августа 1997 года.

— Я там очутюсь, где живут мои звери и цветут мои цветы, — говорила.

А 22 июня 2006-го, в четыре утра, неизвестные похитили 77 картин из ее дома в Болотне — через 55 лет после начала войны. Такое совпадение могло лишь присниться в ее снах. Впрочем, это не мистика: воры избрали время, когда Федора не было дома, лежал в больнице. Вскоре картины и злоумышленников, которые работали по заказу частного коллекционера, нашли. Страховая стоимость каждой из картин — до $10 тыс.

Художница предчувствовала Чернобыль

Художниця-наивистка Мария Приймаченко не была наивной, когда речь шла о трагизме мира. Она не знала, где могила ее мужа, и этот мотив — частый в ее работах. В 1971-м написала картину "Солдатские могилы". Ее можно трактовать и как предчувствие Чернобыля — именно в том году начали строить ЧАЭС с ее четырьмя реакторами. Вот и на той картине — лес, а в нем светятся четыре могилы, похожие на четыре солнца или четыре огромных яйца в разрезе, — огненный желток, а в нем солдатская каска.

Картины Приймаченко якобы традиционно "украинские", но это — страна грез, а не реальности. Художницу сравнивают с Босхом и Хичкоком — художниками апокалиптических видений. Режиссер Сергей Проскурня вспоминает: как-то приехали к ней из Киева вертепники, пели о "нашей славной Украине", и Мария Оксентиевна вдруг грустно сказала:

— Где вы ту Украину видели?

1909, 12 января — Мария Приймаченко родилась в селе Болотня Иванковского района Киевщины. От матери — талант к вышиванию, отец тоже имел художественную натуру, делал знаменитые ворота с деревянными головами по старой языческой традиции. В семилетнем возрасте Мария болела полиомиелитом (говорила, что это был детский испуг), после чего всю жизнь ей тяжело было ходить

1935–1937 — учится в Школе народных мастеров в Киеве

1935–1941 — создает "Звериную серию", которая не имеет аналогов в нашем и мировом искусстве

1937 — картины Приймаченко показали на Всемирной выставке в Париже

1941 — родился сын Федор. Его сыновья Петр и Иван и внуки живут в Иванкове

1959 — Мария Приймаченко принята в Союз художников Украины

1961 — с помощью районной власти художнице построен новый дом в Болотне

1966 — получает Шевченковскую премию за цикл картин "Людям на радость" (авторское название "Цветы — радость жизни")

1997, 18 августа — умерла, похоронена в Болотне. Там похоронен и сын Федор — умер в августе 2008 года

×