"Через Сибирь мало проехали, а целую Маньчжурию и проклятую Монголию пришлось перейти пешком. Не дай боже никому такой дороги! Бывало, два-три дня идешь, пока встретишь шатры монголов. Закончилась сия несчастная Монголия, пришла граница хинская (китайская. — ГПУ). Думали мы, что она гуще заселена. Но где там! Одна холера хуже от другой. Одни от человека убегают, а остальные за нами, как за комедией, летят", — вспоминает побег из российского плена украинец Тома Кошиль.

Воспоминания мужчины опубликовала в 1916 году газета "Свобода", которую издавала в Америке украинская диаспора.

Кошиль — уроженец села Нижние Лубянки на Тернопольщине. Когда летом 1914-го началась Первая мировая война, служил фельдфебелем в 15-ом полку пехоты австро-венгерской армии в Тернополе. Город на то время был пограничным. Уже в конце августа к нему подошло российское войско.

"Было сие на Матки Божьей (первая Пречистая, 28 августа. — ГПУ), — вспоминает мужчина. — Мы дрались непрестанно от шести утра до четырех после полудня. Москали нас победили. Мы получили тогда приказ оставить Березовицу Великую и отступать в направлении Львова. Люди из Березовицы и соседних сел стали фурами убегать на запад. Село Березовица стояло в дыму и пламени. Ни дороги, ни света не было видно. И так на меня наехала фура. Из-под нее я уже не смог встать".

Тома очнулся через два дня в госпитале в Тернополе — в плену у россиян. Его отправили в Киев, а дальше — в Сибирь. Дорога заняла 32 дня. Кошиль оказался в Новониколаевске — теперешний Новосибирск. Часть пленных везут аж на Дальний Восток.

— Здесь вам будет хорошо, — слышит от местных россиян чуть ли не на каждой станции. — У русских хлеба хватит на то, чтобы целую Австрию и Германию прокормить.

Зимой температура опускается до -50 градусов. От холода, голода, вшей и грязи распространяется "червинка" — дизентерия. До весны погибает около 8 тыс. пленных из Австро-Венгрии и Германии. Тома Кошиль решает бежать. Четыре месяца обдумывает план. Находит сообщника-украинца.

Пленные живут в казармах. За пятиметровым частоколом лагеря — бескрайняя неизвестная тайга. Беглецам нужна карта азиатской части России. Ее украинцы получают через художника Гоштофта, сына российского полковника. Он регулярно устраивает политические споры с заключенными.

— Кошиль! Когда русские дойдут до Вены на кофе? — спрашивает.

— Нужно подождать, — отвечает тот. — Еще и Львов нам назад отдадите.

— Нет, нет! Никогда!

В действительности на тот момент австрийцы уже выбили россиян из Львова.

Кошиль просит Гоштофта принести карту — вроде бы, чтобы посмотреть на территорию российско-японской войны 1905 года. Внимательно запоминает нужные детали. После этого убегают с напарником из казармы. Путешествие на волю длится 2,5 месяца.

"Огромные пространства, пустыни и травы, — описывает Тома. — На счет деревья не увидишь. Не раз измученные искали мы ночью место, где можно было уберечься от ветра и немного отдохнуть. Но ночью к хинскому селу и не подходи. Каждый китаец держит 15–20 псов. Нужно очень тихо подкрадываться, чтоб скрыться за их домами или за их сеном-соломой".

Как-то остановились заночевать на кладбище. Тома искал удобное место и упал в яму. Зажег огонь — и увидел там китайца с длинной трубкой в руках. Уже позже узнал, что местные не закапывают могилу, пока там не наберется четыре-пять покойников.

Первых европейцев встречают в городе Мукден — теперь Шеньян.

"Были то немцы. Они переодели нас в чистое белье и отправили в дорогу в Пекин. Из Мукдена до Пекина ехали мы по железной дороге два дня. Я думал, что из Пекина смогу добраться обратно в Австрию через Персию и Турцию. Теперь оказалось, что сие невозможно. Еще несколько месяцев назад многие вернулись этой дорогой в Австрию и Германию, но теперь москали и англичане обсели границу Персии".

На этом письмо Томы Кошиля завершается.

Известно, что украинец переехал в Детройт, США. Принимал участие в общественной жизни тамошней диаспоры. Был окружным атаманом Гетманской Сечи. Умер в 1960-х. Похоронен на кладбище Маунт Оливет.

— Он пробыл в Америке почти 50 лет, но не жил в ней ни дня, — говорит Вера Курта из Детройта. Тома Кошиль был дядей ее бабушки. — Идеалист! Здесь он учил в "Родной школе" украинскому языку. Это был его единственный заработок. Учителем был очень требовательным, это слышала из уст его бывшей ученицы Софии Кривицкой. Дома своего не имел, жил у Юлияна Цебринского, родного брата мужа своей сестры.

3,2 тысячи километров — расстояние по прямой между Новониколаевском и Мукденом. Теперь это города Новосибирск в России и Шеньян в Китае. Такой путь Тома Кошиль с сообщником прошли пешком, убегая из российского плена.

×