Страной судей и палачей — der richter und henker — называли Германию узники концентрационных лагерей. Так перефразировали выражение о том, что Германия — страна поэтов и мыслителей, der dichter und denker. В течение Второй мировой через концлагеря — "кацеты" — прошло около 12 млн человек. Последних узников отпустили 6 мая 1945 года.

Точное количество украинцев, которые отбывали наказание, неизвестно. Украина до войны была разделена между несколькими государствами. Граждан СССР в лагерях записывали как русских, Польши — поляками, чехословаков — чехами. На рубашках носили соответствующие латинские буквы — "Р", "П" или "Ч".

Узник Бухенвальда — территория Германии — Ефим Харченко вспоминает, как однажды пошел в туалет: "Там сидит на перекладине узник с буквой "П". Я сам себе не верю, не слышится ли мне. Он декламирует отрывок из "Гайдамак" Шевченко:

Як та хмара, гайдамаки

Умань обступили

опівночі; до схід сонця

Умань затопили.

— Человек, что ты декламируешь, да ведь гайдамаки громили поляков, а ты поляк?

— Я такой поляк, как ты — русский, — отвечает мне.

Он назвался, а я — тоже.

— Очень приятно познакомиться, хоть в неприятном месте, — говорю. С того времени мы стали друзьями и много таких друзей узнали, с которыми пошел общий, общественный национальный труд".

В концлагере Аушвиц возле польского города Освенцим Василий, брат проводника ОУН Степана Бандеры, организовал "Бандера-группе". Они наладили получение прессы, устраивали авторские вечера. Мужчины издали два машинописных номера альманаха "Женская недоля".

"Наша группа держалась чрезвычайно солидно, товарищески и дружественно, друг другу помогал как и чем только мог, — вспоминал член ОУН Роман Малащук. — Кто-то сказал, что украинцы в обороне непревзойденны. И Аушвиц — наглядное и убедительное этому доказательство. Каждый украинец, несмотря на его политические убеждения и откуда бы он не происходил, был для нас свой. Сколько же малолеток — юношей с Восточной Украины, вывезенных на работы в Германию, которые попали по какой-то "вине" в Авшвиц, расбросанных по разным блокам и командам, находилось ежедневно на наших "штубах", получало от нас пищу, даже папиросы, за которые они, как за великое сокровище, спасали часто и свою жизнь".

Подобные группировки были и в других лагерях. В чешском Терезине украинцы договорились с арестованными местными профессорами, чтобы те прочитали им несколько лекций по истории Чехии, в частности их национального возрождения ХІХ–ХХ вв. А в Бухенвальде узники поставили несколько театральных представлений и организовали хор.

"Мы спасли жизнь не одному украинцу, — пишет узник Бухенвальда Владимир Леник. — При том организовано материальную помощь. Большинство украинцев по личной инициативе делились едой, одеждой и другим с друзьями, которые были в большей нужде. Никто не посмел бы кому-то напоминать об этой обязанности, потому что ни один не имел в избытке те животворные блага, но каждый был сознательным и делился иногда последней картофелиной".

Во главе украинцев в лагерях стоял так называемый староста. В Аушвице таким стал Николай Климишин, осужденный в межвоенные годы за убийство польского министра Бронислава Перацкого. Чтобы избежать мести со стороны поляков, ему приходилось скрывать свое настоящее имя. Его обязанностью было заботиться о новоприбывших узниках-украинцах. Как-то вступился за товарищей, которых должны были перевести в другой лагерь. На добротном немецком попросил лагерфюрера Геслера не разбивать украинскую группу. В другой раз через подкуп гестапо добился, чтобы 10 украинок из лагеря Биркенау перевели на труд в "картофельшеллер" — там в тепле при кухне они могли улучшить свое питание.

В Дахау возле Мюнхена старостой был Иван Дутко. Немногие знали его настоящее имя, большинство узников называли Янеком. Он носил отметку "П" и позиционировал себя поляком. Работал в канцелярии лагеря. Это давало доступ к картотеке заключенных. Так мог вычислять украинцев и налаживать с ними контакт.

Подкармливались травой и углем

"Лагерной еды маловато, чтобы выжить, и многовато, чтобы умереть", — говорили в "кацетах". В Эбензее в начале весны 1945-го узники получали утром 1/4 л "кофе", на обед — 3/4 л вареной воды с очистками картофеля, а на вечер — такую же воду, иногда с гнилой картошкой. Приходилось подкармливаться травой и углем.

"В то же время психика человека менялась. "Голодной куме хлеб на уме" — вы с утра до ночи думаете о еде, как голодный зверь. Вам и ночью снится еда. Вы на все дела ваши и не-ваши смотрите под углом еды. Когда это продолжается неделями и месяцами — вы психологически оскотиниваетесь", — пишет публицист Владимир Мартынец.

Не лучшими были условия проживания и ночевки. Иногда на трех-, а то и четырехярусных кроватях помещалось по трое. А в австрийском Маутгаузене "кацетников" часто содержали в бараках без кроватей: "Спать размещали нас в тот способ, что все становились в ряд и по команде садились, беря друг друга меж свои колени", — вспоминает узник Николай Зацухный.

×