— Возьмите — это для бойцов. Образки непростые — их передала девушка, которой явилась Матерь Божья. Берегите себя, — женщина в сером пальто дает небольшой сверток с иконами поэту Борису Гуменюку, 49 лет. Он воюет в составе добровольческого батальона "ОУН". В Киев из села Пески поблизости Донецка приехал на вручение премии им. Владимира Свидзинского. Гуменюка наградили за сборник "Стихотворения с войны" 25 ноября в Музее литературы. Денежная часть премии — 3 тыс. грн.
— А сегодня мы еще копаем землю. Эту дорогу украинскую землю. Эту сладкую ласковую землю. Пишем вместе саперными лопатками на ее теле последнее стихотворение украинской литературы. Еще живые, — Гуменюк читает свое стихотворение "Завещание" в микрофон.
— Не думал, что после Тараса Шевченко кто-то будет называть так стихотворения. Но он написался сам собой, — говорит Борис после награждения. Поэт в военной камуфляжной форме и черных берцах. — Село Пески — в нескольких километрах от Донецкого аэропорта, поэтому имеем ежедневный огневой контакт с врагом. Мой личный рекорд — за бой выстрелял восемь рожков, это где-то 250 зарядов. Когда наступает пауза, курим, пьем кофе, шутим. Вот в этих перерывах вспоминаю, что я поэт. Имею с собой планшет, поэтому сразу записываю стихотворение. Каждое произведение — реальная история.
Правда, что боец не видит, попала ли его пуля во врага?
— Да. Я не вижу своего врага. Имею сектор обстрела, откуда они стреляют в нас. За полгода войны не знаю, скольких я убил. Когда едет БТР, не знаю, сам ли он или на нем десант. Стреляю, чтобы остановить атаку. Иногда хочется видеть, что хорошо делаю свою работу — что выстрелил и попал. У нас же идет позиционная война времен Первой мировой. Так, будто самолеты еще не изобрели, а есть только артиллерия.
Что самое страшное на войне?
— Страха не осталось. В жизни я все сделал. Мне остается только погибнуть и чтобы какую-то улицу назвали моим именем. Но для меня самое страшное — второй фронт: оборачиваться на Киев и не понимать, думает ли Петр Алексеевич считаться с Борисом Гуменюка. Потому что собираюсь закончить войну в Севастополе, когда там от жажды умрет последний москаль. Никаких других вариантов окончания войны не рассматриваю.
Как вы изменились за этот год?
— Мне почти 50, а такое впечатление, что я всю жизнь готовился к войне. Был сыном, мужем, отцом, поэтом — это один процент моей личности. На остальные 99 — я солдат. Хотя никогда не был в армии и даже не имею чина рядового. Но могу научить вас воевать за 20 минут. За 5 минут научу разбирать и собирать автомат, еще за 5 — заряжать, разряжать, еще за 5 — бить одиночными, еще за 5 — бить очередями. Все другое вы имеете в сердце. Или не имеете, тогда отдаете автомат другому и идете домой.
Почему ваши стихотворения о войне не имеют рифмы?
— Литература и поэзия — это игра. Поэт, когда рифмует, он как будто на подиуме: посмотрите, какой красивый, какие образы и метафоры. На войне это не канает. Эмоции здесь можно выплеснуть очень просто — взять автомат и влепить очередь, или влепить такую же очередь из слов на бумаге. Играть в слова на войне — нечестно.
Какие обычаи у украинских солдат?
— В Песках стоят несколько наших подразделений — это и "Правый сектор", и батальон "Днепр-1", несколько бригад. Наши окопы в 500 метрах. Когда погибает побратим, независимо кому подчинялся, это наша общая потеря. Мы тогда вечером связываемся по рации со всеми подразделениями и все одновременно даем залп по позициям врага боевыми патронами.
Знают ли побратимы, что ¬вы — поэт?
— Теперь знают. Волонтеры где-то накупили моих книг и передали с грузами солдатам. Звонит как-то парень из "Айдара": ты не поверишь — читаю твою книжку. Мне неловко, до этого времени никому не говорил, что пишу. Потому что на войне неважно, кем ты был до того.
7 
35413
Комментарии